Он повернулся и медленно побрел к тому самому месту, где они только что были с Франтой. Спускаться вниз было гораздо легче. Но, очутившись под скалами, он сразу же низко пригнулся и укрылся за последними деревьями. «Альбатросы»!..
От лагеря, то и дело беспокойно оглядываясь по сторонам, торопливо крались Ондра и Румик.
Эмиль невольно затаил дыхание и теснее прижался к дереву. Их несколько странное поведение подсказывало, что лучше пока остаться невидимым и неслышимым.
Вот они уже подкрались совсем близко. Ондра что-то горячо объясняет, и его хохолок над лбом при каждом шаге подпрыгивает в знак утверждения. На Румике белая майка, из которой, точно живые ветки, высовываются смуглые руки.
Вот они уже проходят рядом, не переставая о чем-то рассуждать. Они даже не подозревают, что их могут подслушивать.
— …Если я сказал, что буду там ночевать, значит так оно и будет! — хорохорился Ондра.
— Так ты же сегодня дежурный, — возразил Румик.
— А завтра нет…
Они прошли мимо. Эмиль осторожно пополз за ними следом, не в силах удержаться от искушения. Узнать какую-то тайну было слишком заманчиво.
Пока его закрывали деревья, ползти было сравнительно легко. Но вот он выбрался на край леса, тут пришлось ползти по открытой местности, и Эмиль убедился, что следить за «альбатросами» незаметно — вещь хитрая и почти невозможная. Но ему же совершенно необходимо узнать, что, собственно, задумали «альбатросы», о каком же ночлеге они договаривались…
Эмиль на мгновение замер под деревом, а затем неслышно пустился за заговорщиками. Как хорошо, что он был осторожен! Ондра и Румик подошли к месту, где кончался луг, наглухо закрытый со всех сторон скалами, и остановились, отыскивая дорогу дальше. Эмиль не слышал, о чем они говорили. Он нырнул в траву и чуть-чуть, чтобы лучше видеть, приподнял голову.
Румик что-то говорил, по-прежнему размахивая руками, но Ондра, видимо, был сыт по горло его болтовней. Он спокойно повернулся и стал не спеша взбираться на скалу над рекой.
Так, значит, Ондра намерен взобраться на скалу, на самую верхушку, и по самой трудной дороге, причем прямо над рекой. Нет, кажется, он ошибся. Ондра отыскал тропинку, вернее стежку, вырытую в скале, и сейчас, почти на высоте метра над рекой, пошел вниз по течению. Румик последовал за ним, и теперь Эмиль мог без опасений подойти ближе. Он даже выпрямился во весь рост и уселся на прибрежных вербах: у его врагов нет времени оглядываться.
В этом месте река делала крутой поворот, и Эмилю, который сидел на внешней стороне этого колена, было видно все, как из ложи театра. Сначала Ондра и Румик карабкались медленно, лицом к скале, цепляясь за каждый выступ. Метров через десять они выбрались к ущелью между двумя скалистыми громадами. Это был склон, похожий на тот, по которому совсем недавно Эмиль с Франтой-Мышкой вскарабкались на макушку скалы. Такой же широкий, но голый, почти без леса. Он устремлялся вверх, и на нем только чудом удержалось несколько кустиков.
«Альбатросы» ловко перебрались через склон. Но наверх залезть не отважились. Эмиль даже испугался: действительно, это слишком опасно. Но вот они двинулись вперед, и он моментально разгадал их замысел.
Пещера над рекой!
Теперь он видел ее совершенно отчетливо. И, хотя она только чернела в скале, словно темная точка, ее нельзя было спутать ни с какой расселиной или пропастью. Две сосны стояли возле нее, точно часовые: одна — похожая на свечку, а вторая — согнутая, словно вешалка для шляп. «Свечка» росла под пещерой, очевидно, на тропинке, по которой сюда пробрались «альбатросы», а вешалка высовывалась несколько выше, именно там, где ей и полагалось быть, чтобы при входе в пещеру на нее повесили шляпу.
Так про себя раздумывал Эмиль и на минуту даже выпустил из поля зрения тех, за кем следил. Тут он вздрогнул: у входа в пещеру виднелся только один из заговорщиков. Ондра исчез.
Эмиль рот раскрыл от удивления. Спину щекотнул неприятный холодок. Только теперь до него дошел истинный смысл услышанных слов: «Я буду там ночевать…» Он даже вздрогнул. Ничто на свете его так не страшило, как загадочные ямы в недрах земли.
Пока над тобой небо — и на душе легко. Даже и на деревьях менее страшно, впрочем, их уже Эмиль не боялся. Но узкие, незнакомые, мрачные пещеры… Кошмар!
А Ондра решил именно там провести ночь. И даже, кажется, Румик… Нет, Румик остался снаружи, хотя вот Ондра высунул голову и, очевидно, зовет его внутрь. Но Румик не изъявил желания. Эмиль готов был присягнуть, что он даже издали видел усмешку Ондры. Как он себе ее хорошо представляет, эту усмешку! Он знает ее до мельчайших подробностей. Даже его слова он мог бы сейчас повторить, хотя он их не слышит.