— Не спрашивай, Рацек, тогда мы выдадим все!..
— Речь идет об очень важном деле, — продолжал Рацек, не обращая внимания на его слова. — Ты будешь отвечать, Аква?
Аква растерянно взъерошил свой ежик и задумался. Было видно, что его раздумье так быстро не кончится, и Патичка, подняв руку, сделал такой жест, точно нажал на ручку тормоза — единственное средство, способное остановить дальний экспресс мыслей Аквы. Аква бросил на него укоризненный взгляд.
— Хорошо, я буду говорить, — сказал он не спеша. — Мы поплыли на лодках, чтобы проверить новый способ гребли. Мы сказали себе, то есть Стракош сказал: «Эмиль в нашей команде, и у нас нет шансов на победу, если мы что-нибудь не придумаем».
— Так вот оно что! — подскочил Ондра.
Но Зика безжалостно ткнул его в бок кулаком, и Аква продолжал:
— Тогда, значит, Стракош предложил…
— Хватит! Продолжай ты, Стракош! — приказал Рацек.
Стракош насупил брови.
— Ладно, я все скажу, но я протестую, это неправильно. Я предложил грести, стоя на одном колене, как спортсмены на каноэ. Тогда весло глубже уходит в воду и можно опираться на него всем телом.
— Согласен, — кивнул Рацек. — А теперь продолжай снова ты, Аква.
— Мне, то есть нам, казалось, что это мировая идея, — затараторил Аква. — Мы, значит, спрятали у «альбатросов» весла, взяли подушки, чтобы было удобнее стоять в лодке, и поплыли по течению до самой излучины. Там Стракош нам всем объяснил, в чем дело, ну, а потом мы стали тренироваться в гребле, стоя на одном колене, и у нас это здорово получилось.
— У всех? — уточнил Рацек.
— Да, даже у Эмиля, — подтвердил Аква. — Потом мы вернулись. Вот и все.
— Нет, не все, — возразил Рацек. — По крайней мере, так мне кажется. Были у кого-нибудь возражения? Например, у тебя, Зикмунд?
Зика заерзал на своем месте, точно медведь, которого безжалостно разбудили от зимней спячки.
— Не знаю уж насчет возражений, — пробурчал он с сомнением, — но я сказал, что спортсмены так не поступают… ну, в общем, так не полагается на соревнованиях. Что это то же самое, как если бы один плыл брассом, а другой стилем баттерфляй. А Стракош заявил, что так полагается, потому что для состязания таких лодок, как наша, правила еще не установлены и каждый может плыть, как ему нравится. По-моему, это верно.
— Отлично, — улыбнулся Рацек. — А теперь ты расскажи, Эмиль. Расскажи все, что ты говорил мне.
Эмиль нерешительно шмыгнул носом. Теперь, когда он сидел в стороне от всех, он выглядел особенно маленьким и жалким.
— Мне, — начал он тихо, — мне показалось, что прав Зика, а не Стракош. По-моему, можно и так состязаться с «альбатросами». Это не запрещается, но все-таки это не настоящая победа.
— Почему же не настоящая? — удивился Рацек.
— Не знаю, — передернул плечами Эмиль. — Просто мне так казалось, я чувствовал что-то…
— Ой, не могу, он чувствовал! — оглушительно захохотал Ондра.
— Оставь! — одернула его Магда. — Если бы ты чувствовал, что́ правильно, а что́ нет, то всем бы лучше было.
Ондра вспыхнул, тем более что Власта не замедлила показать ему свой длинный язык.
— Что же ты сделал, Эмиль? — продолжал Рацек.
— Сначала ничего, — продолжал уже увереннее Эмиль. Теперь он окончательно разошелся. — Сначала я ужасно долго об этом раздумывал, потом это мне стало нравиться все меньше и меньше. И наконец я сказал сам себе, что никогда в жизни не совершу грязного поступка.
— Ого! — вскинулся Карлик. — Глядите-ка! «Никогда»! Да ты уже совершил подлость!
— А в чем дело? — выскочил Румик. Глаза его сверкнули, точно лакированные.
— Давай выкладывай! — не унимался Ондра. — Теперь он у нас в руках! Говори!
— Не торопитесь, не ловите его на слове, — оборвал его Рацек. — А ты, Эмиль, объясни, что ты этим хотел сказать.
Эмиль перевел дух. В висках застучала кровь. Он почувствовал, как он моментально залился краской.
— Ничего, — выдавил он из себя. — Ничего, что бы имело отношение к «альбатросам». Это все, — он покосился на Карлика, — хватит вам этого?
Карлик не ответил.
— Хватит, — отозвался Рацек. — Давайте не отклоняться от дела! Говори, что это за история с лодкой.
— С лодкой… — начал, заикаясь, Эмиль. Ему надо было собраться с мыслями, которые рассыпались, точно бусинки с разорванного шнурка. — Да… Я долго думал, и тут мне пришло в голову, что я не могу все так оставить. А как устроить, чтобы «альбатросы»… чтобы и они гребли по-нашему, если, конечно, захотят, чтобы и у них были преимущества…
— Постой, — оборвал его Рацек, — почему же ты обо всем этом не рассказал Акве и всем «утятам»? Почему ты им не объяснил, не доказал?