- Такое оскорбление... им подарили дар бесценный... а они... к ногам швырнули обратно...
Да-да, постихослагай тут мне еще. С поэзией у двухметровой детки было так себе.
Транспорта пришлось подождать. Следующий корабль шел на Эбар только через две недели.
Стакр с женой уехали на юг, чтобы там пережить зиму. Я проводил их до корабля, качавшегося на гигантских волнах в ожидании пассажиров.
- А знаешь что, Марик. Я думаю, тебе надо знать. Я тут еще поговорил с людьми. С охотниками. Кошкам нужны эти цветы, потому что у них иначе, это. Не встает. Короче, они осенью ведь свадьбы. А цветы нужны к свадьбе. Без цветов у них не получается. Ну совсем.
Я посочувствовал кошкам. У людей все-таки можно и без цветов.
- Ну, короче, видишь как вышло. Принцесса решила, что эти цветочки-то, чарионы, вот им прям вынь да положь надо только в Саду расти. Везде запретили, выкопали, к ним свезли. А кошки теперь очень злы. Чарионов больше нигде нет, кроме дворца. Они больше не будут цвести уже. А кошки их ищут. Им надо, того, а они не могут. И они очень злы.
Он посмотрел мне в глаза своими грустными глазами.
Кошки. Цветы. Все свезли во дворец. А я все порвал.
Я почувствовал себя убийцей, только пока не мог понять, кого - всех нерожденных кошек?
- Они очень злы, - повторил он и вдруг улыбнулся. - Но ты не переживай за них. Эту зиму они перебьются без свадьбы. С весны опять чарионы вырастут и все начнется снова.
Он посмотрел на покачивавшийся на холодных волнах корабль, и лицо его стало жестким.
- Но эта зима, гребаная мать его, будет во Дворце очень неспокойной. Кошки очень злы.
Он уплыл, а я думал над его словами. Потом пошел домой - в снятую пополам с Бетти маленькую квартирку, где мы ждали прибытия рейса.
Шли дни.
По слухам, кошки становились все злее - кажется, каждое новое деление градусника вниз прибавляло им ненависти к людям.
- Говорят, что кошки ворвались во дворец и уничтожили нескольких стражников.
- Говорят, какая-то кошка залезла в покои. Принцессу отбили, но погиб повар.
Наверное, мне было отчасти жаль.
Но больше было жаль, что я не имел возможности выкопать Старика, Угрюмого и Клоуна, чтобы отвезти их прах на Курутс. Это было выше моих возможностей. Да и запрещено правилами.
Но тТак бы я чувствовал больше уверенности в том, что собирался сделать.
Мы поделили с Бетти доли мертвых. Она пообещала отдать деньги Фокусника его родным, потому что ехала в Амбросию. А я сказал, что отдам деньги родителям Угрюмого на Нае и сыну Старика на Тинападо.
Но про себя я решил, что оставлю деньги себе. И на лице Бетти я видел ту же нечестную скрытность.
Угрюмый? Похоже, родители отправили сына на верную смерть, что не вызывало у него восторга. Ну, а брошенные в лицо деньги, покрытые кровью нелюбимого сына, никому пользы не принесут.
Так тогда я мыслил.
Мысль о сыне Старика я прогнал от себя. Господи, рыбацкий поселок, мать-шлюха, две тысячи цехинов - между этими предметами не было никакой разумной связи. Эти деньги, все эти деньги, что нам дали эбарцы, заработали я и Бэтти - своей кровью. Они мои.
Даже в большей степени мои, чем ее.
Каждому свое.
На мгновение мне пришла мысль заманить Бетти в укромный уголок, снести там ей башку и присвоить ее долю.
В конце концов, проблему кошек решил я, пока она валялась, сращивая кости.
Мысль была классной и правильной, одна лишь проблема - я с детства не мог бить девочек. Поэтому пришлось смириться со своей потерей и незаслуженным заработком Бэтти. Я ограничился тем, что вволю презирал ее и ненавидел, считая опустившейся шлюхой и разговаривая исключительно сквозь зубы.
Охранники в порту были подчеркнуто холодны с нами, хотя на лицах читалось явное желание снести нам головы. Но вежливы. Как-никак, с их точки зрения мы теперь были "людьми", и мы были чисты перед законом и договорами, мы были "в букве". По крайней мере в этом королевские эбары были последовательны, за что и оставались клиентами Хеллсбука.
Весь путь к космодрому мы с Бетти не обмолвились и словом.
Бетти посмотрела на меня грустными глазами.
- Ты даже не поцелуешь меня на прощанье?
Что-то во мне шевельнулось, но я задавил это, даже не осознав, и холодно чмокнул ее в щеку.
- Прощай.
(Дурак).
Мы распрощались и пошли каждый своей дорогой туда, откуда пришли.
На рынок наемников.
Там я вложил деньги в банк Эбара, сразу же перевел на счет банка Амброза и выдохнул спокойно. Можно было продолжать дальше, и я зашел в кабинку.
Однако, взглянув на список предложений, я ощутил приступ тошноты и понял, что не хочу жать ни на какую кнопку.
А нажав на одну из них, через несколько минут получил укол оскорбления.
Отказ. Недостаточно опыта.
Да, парень. Ты похоронил троих товарищей. Выпутался из тупика, пусть не своим умом, но своим сердцем. И все равно - недостаточно опыта.
Да, некоторые контракты мне все же открылись. Ну так, мелочевка. Мне начало казаться, что сумма в полторы тысячи баунтов за неделю уже не является вполне приемлемой. В конце концов, везде все одинаково. Ты убиваешь, тебя убивают. В конце выжившим платят деньги.
Но окунаться в следующий водоворот жизни и смерти уже не хотелось. Мягко говоря.
Видимо, я все таки Ботаник, а не убийца.
Но что же тогда делать? Третьего решения мне никто не предлагал.
Вернуться домой? Крылья отрастил. Маленькие, но формально есть. Братья увлеклись и сгинули, вместо того, чтобы вовремя сойти с тропы войны. Но я имею право вернуться и спокойно смотреть всем в глаза.
Но ощущение неправильности всего этого выворачивало мозги, заставляло искать нелепые выходы эмоциям.
Эмоции подсказывали нелепые решения. Взорвать, убить и погибнуть. А гибнуть я не хотел. Тупик.
Время шло, а в голову ничего не приходило.
Чтобы облегчить задачу, я пошел в портовый бар и отдал там две полновесные серебряные кроны за бутылку курутсянского кира.
И когда пары спирта окончательно порвали оковы сознания, во мне что-то щелкнуло.
Боже, все ведь гораздо проще.
Порой стереотипы мышления гоняют нас по кругу, из угла в угол.
Но все проще. Выпади из круга и просто лети, как листок, туда, куда тебя несет ветер перемен.
Я набрал заветный номер.
Оставшихся денег хватило, чтобы скоротать время в углу кабака за постепенно пустеющей бутылкой. Дедушка научил меня этому, и я все время держался на гребне волны и не падал с нее.
Пока в какой-то момент какое-то из чувств не подсказало мне - пора.
Я вышел и пошел туда, где, как подсказывал мне упрямо остающийся трезвым кусочек мозга, находится аэропорт.
Еще пять минут борьбы за вертикальное положение тела - и я стал свидетелем прекрасного зрелища - аэрон Креза спускался с неба дюзами вниз, в облаке черной пыли и огня.
Еще через ... ладно, не буду врать, не помню. В общем, через какое-то время ко мне подошел Крез.
- Е, тебя не узнать. Отрастил крылья? Фу, от тебя перегаром воняет. Пошли. Куда?
- На Тинападо, чувак.
И я полетел с ним на Тинападо.
К бедному мальчику Дидо, выросшему без отца, его матери, ее подружкам, их трусоватым мужьям, к зарабатывавшим на них бесчестным рыботорговцам, к жаркому солнцу, соленому морю и приключениям, о которых я, может быть, расскажу в следующий раз.
Сейчас, извините, я немного пьян.