Огонь в очаге не горел, но какой-то человек по привычке сидел около холодных углей. Рядом с ним сидела старуха. В другом углу копошились оборванные дети, а в нише напротив двери лежало что-то, прикрытое старым одеялом. Увидев этот предмет, Оливер задрожал и прижался к гробовщику: он понял, что скрывается под одеялом.
– Никто к ней не подойдет! – заорал мужчина, увидев гробовщика. – Будьте вы прокляты! Не подходите, если вам дорога жизнь!
– Вздор! – примирительно сказал мистер Сауербери, который привык к любым ситуациям.
– Я не позволю ее зарыть! – не унимался мужчина. У него были глаза, налитые кровью, а седые волосы страшно растрепались. – Не найти ей там покоя: черви будут мешать, черви!.. Но они не смогут глодать ее – так она иссохла! Ее уморили голодом – вот что я вам скажу!
Не вступая в разговоры, мистер Сауербери достал из кармана мерку и взялся обмерять труп.
– Не было огня в очаге, и свечей тоже не было! – продолжал орать красноглазый. – Она умерла в темноте, не видя лиц своих детей, хотя они и стояли рядом! Для нее я просил милостыню, а меня посадили в тюрьму. Когда я вышел, она уже умерла. Ее уморили голодом!
Красноглазый вцепился себе в волосы и забился в припадке. На серых губах выступила пена.
Дети разревелись, но старуха пригрозила – и все смолкли.
– Это моя дочь, – пояснила старуха, подмигивая круглым птичьим глазом. – Я была молода, когда родила ее, теперь я весела и здорова, а она мертва… Когда ее похоронят? Велите прислать теплый плащ, чтобы я могла идти за гробом. И пирожка, и вина перед тем, как идти. Вы пришлете хлеба? Ковригу хлеба?
– Да, да, обязательно, – гробовщик вырвался из цепких старушечьих лап и торопливо вышел вон.
Мистер Сауербери не напрасно обнадежил старуху: два фунта хлеба и кусок сыра были доставлены на следующий день лично мистером Бамблом. Когда гробовщик и Оливер пришли в дом покойной, Бамбл и четверо рабочих, которым предстояло нести гроб, уже были там. Нашелся и черный ветхий плащ для старухи.
Процедура была проста: гроб завинтили и, выйдя на улицу, рабочие пустились рысцой – чтобы не заставлять ждать священника. Все остальные едва поспевали за носильщиками.
Впрочем, можно было не торопиться. На заросшем крапивой участке кладбища, где хоронили приходских, они нашли лишь клерка, который охотно сообщил, то священника если и придет, то только через час. Гроб сбросили к краю могилы и ушли в ризницу греться у камина, а красноглазый и старуха остались ждать под холодным моросящим дождем.
Прошел час. Священник, наконец, явился, прочел из погребальной службы ровно столько, сколько можно прочесть за четыре минуты и церемония на том завершилась.
– Засыпайте, – велел мистер Сауербери.
Работа эта была нетрудной: в могиле было уже столько гробов, что от поверхности их отделяло не больше метра. Могильщик набросал земли, притоптал ее и ушел, закинув лопату на плечо.
– Ступай, приятель! – сказал мистер Бамбл, хлопнув по плечу красноглазого. – А то ворота кладбища сейчас закроют!
Мужчина, который за все время так и не пошевелился, оставался неподвижным. Пришлось окатить его из кружки и вместе с плачущей старухой (у нее отобрали плащ, что и вызвало поток слез) выпроводить с кладбища.
– Ну что, понравилось тебе, Оливер? – поинтересовался мистер Сауербери.
– Не очень, сэр, – нерешительно ответил Оливер.
– Ничего, – сказал гробовщик. – Быстро привыкнешь.
Интересно, а как долго пришлось привыкать к этому самому мистеру Сауербери? Этот вопрос интересовал Оливера, но задать его он не решился.
Глава VI
Оливер, раздраженный насмешками Ноэ, приступает к действиям и приводит его в немалое изумление
Прошел месяц испытательного срока и Оливера официально приняли в ученики. Настала осень и спрос на гробы поднялся. Старожилы не могли помнить, когда еще так свирепствовала корь, забиравшая младенцев десятками. Оливер возглавлял многие траурные процессии, вызывая умиление и восторг всех матерей города. Иногда гробовщик брал его и на взрослые похороны, чтобы мальчик мог поучиться смирению и умению держать себя.
При этом жилось Оливеру отнюдь не сладко. Ноэ помыкал им, завидуя новой шляпе с черной лентой и черному жезлу; Шарлот относилась плохо, потому что плохо относился к нему Ноэ; миссис Сауербери не жаловала, потому что мистер Сауербери относился к Оливеру по-дружески.
Однажды Оливер и Ноэ спустились в кухню пообедать. Кусок мяса оставленный на столе оказался чересчур дрянным – и Ноэ отдал его Оливеру, решив дождаться отлучившуюся по делам Шарлот. Однако, Ноэ не был бы самим собой, если бы не использовал свободное время для того, чтобы поиздеваться над Оливером.