– Ну, – сказала жена гробовщика, – закончил ты есть?
– Да, благодарю вас, миссис, – ответил мальчик.
– Слава Богу! Ну, теперь ступай со мной.
Она сняла со стены маленькую тусклую лампочку с разбитым закоптелым стеклом и повела его назад в лавку. Там уже никого не было: мистер Сауэрберри ушел спать и унес с собой свечку, а Бамбл ушел домой.
– Ложись здесь, за прилавком, – велела хозяйка. – Надеюсь, ты не боишься спать между гробами?
Впрочем, если бы и боялся, так все равно тебе придется спать здесь, потому что больше негде…
С этими словами она поставила лампу на прилавок и ушла.
Глава VII
О том, как Оливер осваивал профессию
Оставшись один в лавке гробовщика, Оливер быстро разделся, сел на жесткий тюфячок, постланный ему за прилавком, и огляделся. Тусклая лампа с захватанным стеклом светила плохо, и в комнате было почти темно. По стенам стояли рядами крышки от гробов и бросали длинные черные тени на потолок. От всякого движения Оливера тени разбегались по потолку и по стенам, отчего мальчику становилось не по себе. В лавке пахло сыростью, чем-то затхлым… Тишина в лавке была глубокая, и от этой тишины Оливеру стало очень грустно и жутко.
Мальчик потушил лампу и попытался поудобнее устроиться на своем жестком ложе. В комнате стало совсем темно, Оливеру стало еще страшнее: черные гробы все еще смутно виднелись в темноте, и ему казалось, что кто-то страшный вот-вот поднимется из большого гроба, стоявшего посредине комнаты, и тогда он непременно умрет от страха.
Но не только страх не давал спать Оливеру: он был один в незнакомом месте. Где-то за стеной были другие люди, которых он не знал до сегодняшнего дня. У них были свои заботы, свои радости, а до него им не было никакого дела. И, лежа здесь, в этой чужой комнате, Оливер больше чем когда-либо чувствовал себя одиноким – ах, каким одиноким! У него не было друзей, которые думали бы теперь о нем и жалели бы его. Ему тоже не о ком было заботиться. Он был совсем один, всегда и везде!
И хотя у мальчика никогда не было близких и он не понимал, что с ним происходит, но ему было очень тяжело лежать здесь одному. Так хотелось, чтобы кто-нибудь приласкал его… Сердце Оливера было полно глубокой тоски, и он горько плакал, пряча лицо в подушку, долго ворочался с боку на бок и заворачивался с головой в одеяло, чтобы не видеть гробов, которые его так пугали. Когда ему наконец удалось забыться тяжелым сном, уже начало светать.
Разбудил мальчика страшный удар в дверь. Он вскочил с постели и едва смог разлепить глаза. Было утро. Сквозь широкие щели в ставнях в комнату проникал слабый дневной свет.
Оливер с трудом вспомнил, где он, и кинулся наскоро одеваться. Но нетерпеливый посетитель не хотел ждать ни минуты; раздался новый удар в дверь, еще сильнее прежнего, еще и еще – удары так и сыпались один за другим и не прекращались ни на минуту.
– Да откроешь ты наконец дверь, негодный мальчишка? – закричал с улицы чей-то сердитый голос.
– Сейчас, сейчас, сэр, погодите минутку, – ответил Оливер, застегивая на ходу пуговицы и силясь дрожащими руками отпереть дверь.
– Ты, должно быть, новый ученик? – спросил тот же голос.
– Да, сэр.
– А сколько тебе лет?
– Десятый год, сэр.
– Ну, погоди ж ты у меня! Дай только войти, и я покажу тебе, как морозить добрых людей на улице! Узнаешь, где раки зимуют, приютское отродье!
Оливер отворил дверь и выглянул на улицу. Он посмотрел направо, потом налево, но поблизости никого не было видно, кроме толстого мальчишки, который сидел на тумбе перед самой дверью, болтал ногами и уплетал кусок хлеба с маслом.
– Извините, – обратился к нему Оливер, еще раз окидывая недоуменным взглядом пустую улицу, – не знаете ли вы, кто сейчас стучал?
– Это я колотил в дверь ногами, – ответил мальчик спокойно, продолжая уписывать свой завтрак.
– Вам, может быть, нужен гроб, сэр? – спросил Оливер в сердечной простоте.
От этих слов мальчик пришел в неописуемую ярость и сообщил Оливеру, что ему самому скоро понадобится гроб, если он будет позволять себе такие штуки со старшими.
– Ты, скверный мальчишка, должно быть, еще не знаешь, кто я? – заносчиво спросил он Оливера.
– Не знаю, сэр, – робко признался тот.
– Я – мистер Ноэ Клейпол, старший ученик гробовщика Сауэрберри, и ты будешь у меня под началом. Ну, снимай ставни, дурень, да двигайся попроворней!
И с этими словами он важно вошел в лавку.
Оливер принялся снимать ставни. Они были очень большими и тяжелыми, и Оливеру было трудно справляться с ними, а Ноэ и не думал ему помочь. Он только все время командовал Оливером, покрикивал на него и бранился.