Подружившись с Сашкой в 5- ом классе, мы сроднились до самого окончания школы. И все этапы нашего взросления прошли вместе: рисовали друг другу первые стрелки на глазах, вместе изучали «энциклопедию секса», найденную у ее родителей, постигали премудрости моды и стиля.
Сашка была девочкой умной, с потрясающим чувством юмора и явным талантом к рисованию. Творчеством мы занимались постоянно: я писала стихи, а подружка рисовала к ним иллюстрации, делали стенгазеты, лепили из теста забавные фигурки и, жирно обмазав их яичным желтком, выпекали в духовке. Подруга в течение долгих лет была моим абсолютным кумиром и я, пожалуй, поколотила бы любого, кто осмелился бы не признать Сашку Градову воплощенным идеалом.
Судьба развела нас сразу после школы: я поступила в институт в Мурманске, Сашка уехала в Питер. Ее родители тоже вскоре покинули наш северный городок и уехали в Москву, где ее высокопоставленный папа вскоре занял должность замминистра. Первое время мы активно переписывались, созванивались, ездили друг к другу в гости, но с годами все больше отделялись друг от друга. И когда, 4 года назад, я приехала жить в Питер, Сашка не очень-то обрадовалась моему звонку. «Ну, как устроишься, звони…» — Равнодушно сказала она, и я поняла, что еще одна страница моей жизни закрылась навсегда.
Но, пару месяцев назад Сашка вдруг стала активно звать меня в гости, и я решила полюбопытствовать: как поживают жены банкиров?
Да-да, мадам Градова полностью подтвердила простую сермяжную истину «деньги к деньгам» и, оправдав статус дочки замминистра, вышла замуж за банкира.
Мое отношение к богатым людям было сродни отношению посетителя зоопарка к белому медведю: я восхищалась их красотой и силой, но радовалась разделяющей нас перегородке.
Люди в черных машинах с мигалками и вереницей охраны никогда не вызывали у меня ни зависти, ни трепетного восторга.
В 90- е, когда большинству людей приходилось буквально выживать, а мои друзья, имеющие по 2 высших образования и пашущие на двух работах, голодали, в моем кошельке лежала тысяча долларов на мелкие расходы.
Социалистическая собственность, ввиду распада данного политического строя, временно оказалась бесхозной, и мой муж был одним из тех, кто активно помогал ее утилизировать, а именно: экспроприировал цветные металлы на металлургическом комбинате и продавал их в Прибалтику. Это были легкие, шальные деньги, он воровал их у государства, а я у него, таким образом, все свято соблюдали свои интересы.
Что делать с внезапно свалившемся богатством, мы не знали, поэтому каждый воплощал свои собственные мечты: кто-то ездил по заграницам, раздавая 100- долларовые чаевые неграм-привратникам, кто-то ежемесячно менял иномарки, кто-то дорвался до баб. Нищие, неожиданно получившие большие деньги, банально предсказуемы.
Мой муж находил удовольствие в накопительстве, я же отдала все силы на осуществление детской мечты. А мечтала я, начиная с 5- го класса, только об одном: я хотела иметь такую же прекрасную квартиру, как у Сашки. Это стало моим фетишем, навязчивой идеей, девочка из хрущебы была уверена, что счастье живет во дворцах. А дворцом для меня была эта просторная квартира в доме сталинской постройки, с высоченными потолками, раздельными комнатами, огромными арочными окнами и блестящей кафельной плиткой в уборной.
И когда я узнала, что бывшая Сашкина квартира выставлена на продажу, я потеряла покой и сон! Чего мне стоило уговорить мужа купить эту квартиру — это отдельная история, но на пути к осуществлению своего плана я не остановилась бы ни перед чем. К счастью, до убийства дело не дошло, муж принял мои доводы о «выгодном вложении капитала», и вскоре я открыла дверь в квартиру моей мечты собственным ключом.
Я была счастлива ровно 2 месяца, пока покупала и расставляла мебель, вешала на стены картины и шила на заказ шторы и балдахины. Как только вся работа по воплощению детской фантазии в реальность была закончена, я села за большой стол, расставила дорогую посуду, нажала пульт от японского телевизора и налила себе бокал «Реми Мартина»:
— Оксана Павловна, — сказала я себе. — Поздравляю вас с осуществлением мечты!
Конечно, мы устроили шумное новоселье, и многочисленные гости какое-то время поддерживали во мне ощущение счастья, подкрепленное чувством превосходства над другими.
Но когда все знакомые побывали у меня в гостях, и восторженные возгласы утихли, я с тревогой обнаружила, что ощущение победы над судьбой стремительно улетучивается, и спустя буквально пару недель от него остался лишь едва заметный дымок, который таял на глазах, обнажая пыльные закоулки моей души.
Так я поняла, что счастье живет не во дворцах, в исключительно внутри человека. И никакие дорогие девайсы, купленные в магазине, не смогут заполнить пустоту и одиночество внутри тебя.
С тех пор я жила с мыслью, что в мире есть только одна ценность-ценность человеческих отношений. Все остальное, не более, чем приятное дополнение и телесный комфорт.
Итак, свой второй визит я нанесла в 2- этажную квартиру на Фонтанке, где дверь мне открыл квадратный человек в темном костюме и прежде, чем пустить в квартиру, провел по мне металоискателем.
Дальше шел огромный холл, увешанный зеркалами и уставленный пальмами, посередине которого стоял скромный такой фонтанчик из малахита — не больше полутора метров в диаметре.
Мадам Градова, хоть и не была предводителем дворянства, все же жила в пошлой роскоши.
Подруга выплыла мне навстречу в шелковом халате и турецких тапочках.
— Здравствуй! — важно кивнула мне Сашхен. — Пройдем в столовую.
Столовая была огромной пятиугольной комнатой, на стенах которой висели репродукции Ван Гога, а в центре стоял большой круглый, идеально сервированный стол.
За столом сидела Сашкина маман, приехавшая из Москвы погостить. Признаться, я не сразу ее узнала: от многочисленных подтяжек вся ее физиономия заметно уползла к ушам, напоминая лицо саамской куклы, с раскосыми глазами и опущенными вниз уголками губ, что придавало ему брезгливо-презрительное выражение. Еще за столом сидела ухоженная дама без возраста, с надутыми силиконовыми губами и тропическим загаром. Она была мне представлена, как Камилла, сестра Сашкиного мужа.
— А, Оксана!.. — Небрежно махнула мне ручкой Градова-старшая. — Слышала, ты перебралась в Санкт-Петербург?
— Угу, — Мотнула я головой, усаживаясь на тяжелый стул с высокой спинкой.
Молодая горничная в белом передничке стала подавать на стол, а мы искали темы для светской беседы.
— Нет, я не понимаю, ну что все так стремятся в Мегаполис? — загундосила Сашкина маман. — Ну вот зачем, зачем тебе Питер? Большой город нужен успешным, творческих людям, которые стремятся к покорению вершин, а простые смертные должны жить в провинции!
— Вы правы, Анна Васильевна, — смиренно согласилась я. — Что нового в Москве? Ваша-то карьера благополучно складывается? Вы уже получили звание «Домохозяйка Года»?
Нет, реально, я редко хамлю людям, еще реже женщинам, и почти никогда женщинам старше меня. Но тут я просто задохнулась от возмущения. Что за черт, ведь эта дама, увешанная бриллиантами, как черный рэпер понтами, знает меня с детства! В школьные годы она была мне почти второй матерью, она читала нам с Сашкой на ночь интересные книги и пекла тортики.
Почему она сидит тут передо мной, как королева Английская, и вместо того, чтобы воскликнуть: «О, Ксюха! Сколько лет, сколько зим!! Как поживаешь?» разыгрывает дешевый спектакль из жизни снобов?
Если бы, я, хотя бы, не знала всю ее подноготную, может, я бы и засунула себе в зад свой язык и внимала бы, затаив дыхание, этому высокопарному бреду! Но Сашкина маман в своей жизни сделала только одно большое дело: залетела от Сашкиного отца на студенческой пьянке, после чего ему пришлось на ней жениться.