С тех пор она гордо несла звание жены успешного номенклатурного работника, образцово выполняя функции домохозяйки, умело закрывая глаза на многочисленные любовные похождения мужа.
Не найдя во мне благоговейного слушателя, маман поджала тонкие губы и переключилась на Сашку.
— Ты знаешь, Сашенька, мы все же наняли того итальянского дизайнера для нашей новой квартиры, — продолжала выкабениваться Градова-старшая. — И он посоветовал нам сделать гостиную в цвете индиго. Мы сделали. — Тут она театрально взмахнула ручками и возвела очи к потолку. — Ты знаешь, цвет индиго не хорош в нашей гостиной!!!
Я поняла, что вечер будет томным, и налегла на Текилу.
Дамы из высшего общества обменивались впечатлениями об отпуске, Сашка жаловалась, что уже месяц не может решить, куда поехать:
— Муж сказал мне: «Александра, выбери, куда мы поедем с тобой на 7-ю годовщину свадьбы». Я перебрала массу вариантов, но так ничего и не решила: в Париже скучно, в Италии мы были несколько раз, в Монако он засядет в казино, а мне только и останется, что ползать по магазинам!
— Вези его на острова! — Предложила Камилла.
— Ах, просто не знаю! — Из Сашкиной груди вырвался натужный стон. — Доминикана — эти ужасные волны и плохая кухня, Бали — нищета и грязь, Тайланд — надоело!.. Может, Гавайи?
— Оксана, а ты где отдыхаешь? — Ехидно спросила меня маман.
— Этим летом я два раза ездила с друзьями на дачу! — Ответила я, пожевывая сырокопченую колбасу. — Было весело: на 10 человек 60 литров «Балтики»!
Сашка приподняла брови и удивленно спросила:
— Ты что, не ездишь отдыхать за границу?
— Нет, — пожала я плечами. — Пока у меня нет на это денег. — Но мы с подругами мечтаем когда-нибудь взять напрокат машину и прокатиться по Европе.
— Но ведь это не так дорого, — заметила Камилла. — Двух тысяч долларов на человека вполне хватит.
— Да, двух хватит, — согласилась я. — Как только выплачу кредит за мебель, стану копить на отпуск.
— А где ты работаешь? — Поинтересовалась подруга.
— Раньше работала в магазине мужской одежды. Потом ушла в фирму, торгующую игрушками, но она обанкротилась. Сейчас работаю администратором зала в супермаркете за 20 тысяч в месяц, 10 из которых уходят на кредиты и счета. Так что Монако мне пока может только сниться.
— Неужели нельзя найти более высокооплачиваемую работу? — Всплеснула маман наманикюренными ручками.
— Можно, — кивнула я головой. — Например, в публичном доме бандершей поработать. А что? И зарплата хорошая, и жизненный опыт!
Маман поперхнулась сухим вином, а Сашка с Камиллой впервые посмотрели на меня с интересом, как бомжи на лебедя.
— Ту шутишь? — Осторожно спросила подруга.
— Ну, почему? — Весело ответила я. — Тебе наскучили и Париж, и Монако! А как только речь зашла о публичном доме, сразу стало интересно. Людей всегда тянет к пороку, какие бы высокие посты они не занимали.
— Потом расскажешь? — Шепнула мне Сашка с горящими глазами. — И сменила тему. — Мам, и какой же цвет вы в итоге выбрали?
Мне стало скучно. Пропасть между мной и подругой детства была столь велика, что пытаться строить мосты не имело смысла. Рассказывать этой холеной даме о моей жизни в 12- ти метровой комнате старой коммуналки, об одиночестве, о разбитых надеждах? Боюсь, она давно уже не в состоянии понять никаких других проблем, кроме неудачной подтяжки.
Я вышла из Сашкиного дома в отвратительном настроении. Так чувствуешь себя после встречи с бывшим одноклассником, в которого была влюблена 10 лет назад: ты удивленно всматриваешься в это лицо, вспоминая пухлые губы и небесно-голубые глаза, от любви к которым рыдала ночи напролет под песни ранней Булановой, но видишь лишь незнакомого полноватого гражданина с редкими волосами, начесанными на лысину.
— Прощай, молодость! — Прошептала я, помахав рукой Сашкиным окнам.
Глава 5. Новогодние визиты, часть 3
Vadim, 38:
«Я тебе писал, но, похоже, у тебя принципы… Несмотря на то, что уже несколько миллионов лет женщина живет рядом с человеком, в её поведении и образе жизни остаётся ещё много загадочного и непонятного…»
Домой идти не хотелось, душа просила позитива, и я стала листать записную книжку в телефоне. Неожиданно оказалось, что перечитывать свой собственный список знакомых очень увлекательное занятие: на 90 % она была заполнена мужскими именами с поясняющими приписками: Сережа — мозгоеб, Паша-мотоцикл, Вова — прапор, Кирюша — женанадаче… Это были номера моих виртуальных знакомых, с которыми переписывалась на сайте, но кто эти люди, я не имела ни малейшего представления. Особенно порадовал меня Вахтанг-лизунчик, дай Бог здоровья этому полезному человеку!
Наконец, я нашла телефон моей институтской подруги Аленки, которую мы когда-то звали Мальвинкой, за внешнее и внутреннее сходство с героиней детской сказки. Последний раз мы виделись полгода назад, она тогда собиралась уезжать на отдых в Турцию, и после ее возвращения мы так и не встретились. Подруга была женщиной того редкого типа, которых любят абсолютно все: чужие дети, бродячие собаки и даже продавщицы в овощном магазине. Трудно поверить, но ее любила даже собственная свекровь, что казалось мне чем-то из разряда ненаучной фантастики.
Аленка была похожа на портрет с одноименной шоколадки: широко поставленные голубые глаза, персиковая кожа, маленький вздернутый носик. Она говорила мягким, детским голосом, растягивая слова, и обожала слушать рассказы о моих похождениях.
Сама Аленка жила в счастливом браке, обожала мужа и сына и была для меня в каком-то смысле идеалом женщины. Они были похожи с Юлькой, но если «правильность» Юльки казалась мне какой-то вынужденной и ненастоящей, то Аленка была проста и незамысловата. Глядя на нее, я так и видела ее лет через 40 в виде бабушки из рекламы молока, в окружении многочисленных внуков: все те же бархатные румяные щечки, аккуратный пучок волос, собранный на макушке и все тот же задорный звенящий смех.
«Вот кто гарантированно спасет меня от горького послевкусия сегодняшнего дня», — подумала я, набирая номер Мальвинкиного телефона, но он предательски молчал.
«Веселятся, наверное, — подумала я, зная традиции Аленкиной семьи собираться вместе на все праздники: родители ее и мужа, сестра со своей семьей, многочисленные тети и бабушки. — Ничего, буду для нее нежданным сюрпризом, авось не выгонит!».
Я поймала такси и поехала к подруге.
Дверь мне открыл Аленкин муж, Олег.
— Привет! — Сказала я. — Супруга дома?
— Да, дома, — ответил он каким-то странным срывающимся голосом. — Пока еще дома! — И показал рукой на дверь спальни.
Я прошла мимо него в указанном направлении и растерянно остановилась на пороге. Дверцы всех шкафов в спальне были открыты, по всей комнате валялась раскиданная женская одежда, на полу лежали, открыв хищные пасти, 3 огромных чемодана, в которые Аленка, всхлипывая, укладывала вещи. На диване сидел загорелый молодой человек со стильной канадской бородкой и отрешенно смотрел на Аленкины сборы.
— Что это у вас тут происходит? — Недоуменно спросила я.
— А ты разве не в курсе? — Зло посмотрел на меня Олег. — Это же ты всегда пела о радостях внебрачного секса и преимуществах больших елдаков! Ну вот, подружка твоя и вняла призывам — тоже ушла в большой секс!
— С этим, что ли? — Кивнула я на загорелого.
— Ну да, с этим! А вы не знакомы? Мустафа, познакомься, это Оксана! Оксана, а это — Мустафа, наш турецкий друг!
— Хелоу! — Заулыбался мне красавчик с дивана.
— Ничего не понимаю, — честно сказала я. — Вы зачем на новый год турка приволокли? Ладно бы, финна какого.
— Зачем нам финн? — Громко закричал Олег мне в ухо. — Некоторые любят погорячее! Правда, Алена?
Я поняла, что без поллитры здесь не разобраться, взяла подружку за руку и выволокла на кухню.
— Водка есть? — Спросила я ее.
— Есть, — громко всхлипнула Мальвинка.
— Мне 50 грамм, себе 20, и я жду подробностей.
Подробности оказались неожиданными, но весьма впечатляющими. Как оказалось, за те полгода, что я не общалась с подругой, в ее судьбе произошли фатальные перемены.