Раиса безропотно ждала, когда Миша придет в себя, не желая останавливать такой нужный и правильный человеческий процесс, как выход эмоций, тоски по тому, чего хоть и не ведал, но знал. Это как никогда не видеть своей матери, но знать, что она была и родила тебя, и любила.
Наконец, мужчина откашлялся, впервые почувствовав ком в горле, который воплощался в том самом выражении, которое он запомнил, как слова, но не как опыт.
– Второй вопрос, – продолжил он, – имеет ответ еще проще первого. И мы, люди оцифрованного сознания, копнули его дальше, глубже и лучше всех остальных детей Владыки… – Миша стал предельно серьезным, поймав координаты резонаторов лица Раисы, устремившихся сразу в нескольких направлениях. – В простоте ответа кроется долгая, немыслимо долгая жизнь со множеством неизвестных, постепенно становящихся известными, от которых еще больше рождается неизвестных. Но ответ все тот же: Он не знает, зачем Он живет. И мы, Его дети, похожи с ним в этом. Именно поэтому каждого из нас из всех возможных пределов, от самых жутких до самых продвинутых, Он наделил миссией найти смысл. А найдя смысл, познать гармонию Абсолюта. Кое-чего мы уже добились, – и он ладонью указал сам на себя, намекая на явные тупиковые ответы на сей сложный вопрос. – И чтоб мы искали спокойнее, Он одарил нас свободой воли в выборе пути. Даже Он не способен посягнуть на это свободоизлияние. Ибо Он и есть свобода.
Миша замолчал. Резонаторы Раисы остановились одновременно в разных плоскостях. Он почувствовал эти остановки, которые всегда ведут к какому-то решению.
– Спасите Владыку, Раиса Ильинична, спасите мой мир, – просто попросил Миша, понимая, кого просит и о чем просит.
Раиса на этот раз не улыбнулась. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
– Мы не отправимся к вам в будущее для спасения, – сказала одна реперная точка в таком далеком пространстве, что Миша узнал знакомые пределы. – Ибо прольются реки крови, пока люди уверуют в него и его замысел заново. Мир превратится в Антимир.
– Помните, именно в Антимире живет Бог. Лучше иметь шанс спасти Его, чем потерять все в погоне за бескровавым идеальным Раем.
Раиса посмотрела в сторону.
– Владыка перепишет мир… – повторил Миша главную молитву.
– Если переродиться… – мрачно ответила шефиня. Другая реперная точка, похожая на маленькую заведенную юлу, металась на месте, не зная, куда ринуться и где остановиться.
– Я так понимаю, Богородица найдена, – с надеждой в голосе проговорил киборг.
Предисловие от автора
«Записок офис-менеджера» Беллы Шапкиной
Вы думаете, у меня было время для написания того самого романа, о котором просила Раиса? Тогда вы сильно ошибаетесь! Не было ни времени, ни сил, ни желания писать, потому что события закрутились водоворотом таких страстей, где мой взгляд и все внимание были прикованы только к Ромику, к его теперь двум горящим черным глазам, пылко смотрящим в мою сторону, от чего вокруг начинали летать молнии и таять снега. И в этом взгляде плавилась не только непогода, а все мои сомнения, мысли, планы, терялся дар речи и способность соображать. И только глупая влюбленная улыбка, с которой свисали розовые слюнки и, заодно, сопельки от новогодних морозов, украшала мое загорелое лицо, еще недавно одиноко гревшееся под лучами азиатского солнца.
Вообще, понятие одиночества, вечно сопровождавшего мою жизнь, да и, наверное, Ромика, куда-то бесследно исчезло. Мы за короткий срок слились в единый организм и зажили одним миром, в котором просто не было места одиночеству и какой-то вселенской печали, тенью ходившим за нами сорок лет. Это было настоящее чудо! Не меньшее чудо, чем выздоровление Ромика, вот уже тридцать шесть часов глядевшего на мир в моем лице двумя здоровыми ясными глазами, полными томной страсти.
А на улице по-прежнему ярчели новогодние елки, и люди продолжали праздновать тот самый Новый год, который свел нас, хоть и остался где-то в далеком прошлом. Будто за эти часы пролетели года, может быть, даже столетия. Мы разговаривали глазами, ртами, телами и ароматами. Такое единение могло быть понятным, только если пара провела по меньшей мере полвека вместе. Но мы были знакомы ровно тридцать шесть часов, точнее, чуть более полутора суток. Поэтому все казалось сказкой и чудом вокруг.
Любознательный читатель, кому понравилась моя первая книга, на поверхностный взгляд повествующая пикантными зигзагами о жизни Раи Шапкиной и моей скромной персоны, чьи судьбы чудесным образом переплелись, спросит: как же и когда же был написан второй роман, раз такие непреодолимые обстоятельства, окрашенные страстными поцелуями и объятиями, стояли на пути? Ведь книга яркой обложкой с плоскими землями переливается-таки в руках? А значит, были дело и время…