– Садитесь, пожалуйста, – сказал Холмс. – Это мой друг и коллега, доктор Уотсон, он иногда любезно помогает мне в моей работе. С кем имею честь говорить?
– Можете называть меня графом фон Крамм, богемским дворянином. Полагаю, что этот джентльмен, ваш друг, – человек чести, достойный полного доверия, и я могу посвятить его в дело чрезвычайной важности? В противном случае я предпочел бы беседовать с вами наедине.
Я встал, чтобы уйти, но Холмс схватил меня за руку и усадил обратно в кресло.
– Нет, мы оба выслушаем вас. В присутствии этого джентльмена вы можете говорить все, что сказали бы мне с глазу на глаз.
Граф пожал плечами.
– Хорошо! Прежде всего я должен взять с вас обоих слово, что дело, о котором я вам сейчас расскажу, останется в тайне два года. По прошествии двух лет оно никого не будет интересовать. В настоящее время, однако, можно без преувеличений сказать: эта история настолько серьезна, что может отразиться на судьбах Европы.
– Даю слово, – сказал Холмс.
– И я тоже.
– Простите, что я в маске, – продолжал странный посетитель. – Августейшее лицо, на службе у которого я состою, пожелало, чтобы его доверенный остался неизвестным. Я должен признаться, что титул, который я назвал, не совсем соответствует действительности.
– Это я заметил, – сухо сказал Холмс.
– Обстоятельства весьма щекотливы, и необходимо принять все меры, чтобы предотвратить огромный скандал, который может скомпрометировать одну из царствующих династий Европы. Говоря проще, дело связано с домом Ормштейнов, наследных королей Богемии.
– Так я и думал, – пробормотал Холмс, поудобнее располагаясь в кресле и закрывая глаза.
Посетитель с явным удивлением посмотрел на лениво развалившегося человека, которого ему рекомендовали как самого проницательного и энергичного сыщика в Европе. Холмс медленно приоткрыл глаза и нетерпеливо посмотрел на своего великана-клиента.
– Если бы ваше величество соблаговолили изложить дело, мне было бы легче дать вам совет.
Посетитель вскочил со стула и в сильном возбуждении принялся шагать по комнате. Затем с жестом отчаяния он сорвал с лица маску и швырнул ее на пол.
– Вы правы, – воскликнул он, – я король! Зачем скрывать?
– Действительно, зачем? Ваше величество еще не начали говорить, как я уже знал, что передо мной Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский и наследный король Богемии.
– Но вы понимаете… вы понимаете, что я не привык лично заниматься такими делами! – сказал наш посетитель, снова усевшись и проводя рукой по высокому белому лбу. – Однако вопрос настолько щекотлив, что я не мог доверить его никому, не рискуя оказаться в чьей-то власти. Я приехал из Праги инкогнито специально затем, чтобы посоветоваться с вами.
– Прошу вас, – сказал Холмс, снова закрывая глаза.
– Факты вкратце таковы: лет пять назад, во время продолжительного пребывания в Варшаве, я познакомился с известной авантюристкой Ирен Адлер. Это имя вам, наверное, знакомо?
– Будьте любезны, доктор, посмотрите в моей картотеке, – пробормотал Холмс, не открывая глаз.
Много лет назад он взял за правило регистрировать разные факты, касавшиеся людей и событий, так что трудно было назвать лицо или факт, о которых он не мог бы сразу дать сведения. Биографию Ирен Адлер я обнаружил между биографией еврейского раввина и биографией капитана, написавшего труд о глубоководных рыбах.
– Покажите-ка, – сказал Холмс. – Гм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Контральто, гм… «Ла Скала», так-так!.. Примадонна императорской оперы в Варшаве… Покинула сцену, ха! Проживает в Лондоне – совершенно верно! Ваше величество, насколько я понимаю, вы попали в сети к этой молодой особе, переписывались с ней и теперь желали бы вернуть эти письма, которые могут вас скомпрометировать.
– Совершенно верно. Но каким образом…
– Вы тайно обвенчались с ней?
– Нет.
– Оставили какие-нибудь документы или свидетельства?
– Ничего.
– В таком случае я не понимаю, ваше величество. Если эта женщина захочет воспользоваться письмами для шантажа или каких-нибудь других целей, как она докажет их подлинность?
– Но мой почерк…
– Пустяки! Почерк легко подделать.
– А почтовая бумага с моим именем?
– Украдена.
– Моя личная печать…
– Снова подделка.
– Моя фотография…
– Куплена.
– Но мы сфотографированы вместе!