— Так что, переходим в режим осады? — хмуро спросил Стив.
— Может, это будет и излишним, но, думаю, покидать лавку в ближайшее время не следует, — пожал плечами Форли. — Рин, мне потребуется твоя помощь…
— Хочешь обновить защитные заклинания? — догадалась дворфийка, усмехаясь. — Давно пора. Потому что то, что ты тут навешал — курам на смех. У нас в академии первокурсники справляются лучше.
— Но…
— Посмотри хоть на этот «Щит Берегара», — невзирая на возмущения, продолжила Рин. — Ты в курсе, что установил? Оно хорошо резонирует с другими заклинаниями?
— Ну да…
— Так зачем ты поставил ему такой низкий резонанс? Получается, что если пробьют его, то сразу пробьют и остальные…
Из лавки Форли вышел красный от смущения и с твёрдым осознанием, что книжку по защитным заклинаниям стоит в ближайшее время перечитать.
***
Стив отпил давно остывший чай, куснул бутерброд и задумчиво обвёл карандашом границу рисунка. Затем отложил его в сторону и придирчиво осмотрел. Вздохнув, он скомкал бумажку и метким броском отправил её в урну, к паре других таких же. Ему хотелось изобразить сову, которую он недавно видел за городом, но получилась скорее курица, которую сначала ощипали, а затем переехали телегой.
Идея научиться рисовать пришла к нему от брата: давеча Форли ловко и быстро изобразил Рин, а затем магией оживил рисунок, пустив нарисованную дворфийку в пляс. Стив, конечно, и не рассчитывал повторить такой результат, без магии подобные фокусы не провернуть, но хотя бы попытаться — это сколько угодно.
Подобные шальные идеи захаживали в голову к Стивену часто. Пожалуй, даже слишком, учитывая, что он, как правило, не доводил их до конца. Делал это Стив от полного безделья — зима уже традиционно была в лавке подержанных артефактов мёртвым сезоном.
Когда они с братом только начинали, то ещё пытались как-то это исправить. Например, были идеи продажи зачарованной на подогрев одежды. Однако выяснилось, что это мало кого интересует. Стиву и Форли, выросшим в вечно осеннем климате Перекрестка, было невдомёк, что жители Марки попросту были гораздо более приспособленными к низким температурам и в подобных вещах не нуждались.
Кроме этого, пытались братья устраивать и распродажи. Однако люди приходили, рассматривали украшенные витрины, смотрели на ценники, сулящие большие скидки, и просто уходили.
Сегодня всё усугублялось тем, что в городе продолжало твориться невесть что. По улице туда-сюда бегала стража, пару раз слышался перезвон пожарных колоколов. Конечно, это могло быть и совпадением, однако Стив, осматривая утром фасад лавки, заметил след от огня и разбитую бутылку. Похоже, ночью кто-то хотел закидать здание горючими коктейлями, но ему помешали новые защитные заклинания.
Вдобавок у дверей ошивались присланные Джониеком две образины из армии, которые отпугивали желание зайти даже у тех немногих, кто осмелился проделать весь остальной путь.
— Нельзя просто сидеть и ждать, — сообщил Стив спустившейся вниз Рин.
— Ага, давайте вляпаемся в очередную историю, — отмахнулась она. — Мало нам Роскошного и компании, надо ещё с преступностью повоевать, да?
— Ты уверена в том, что это просто преступность?
— Я и не говорила, что это просто пре…
Их прервал нежданный посетитель. Им был высокий подтянутый эльф в немного нелепом зелёном доспехе. Внимательно изучив помещение, он направился к кассе и, выудив из-под нагрудника значок стражи, ткнул им в Стива, сообщая:
— Генерал Юнин. Это, значит, из-за вас этот бардак?
Рин и Стивен удивлённо переглянулись. Перед ними стоял никто иной, как командующий всей стражей в городе
— Какой бардак? — уточнила дворфийка.
— Взрывы, поджоги, несколько актов гражданского неповиновения, — спокойно перечислил Юнин.
— Обычное утро в городе, а что? — ухмыльнулся Стив.
Эльф даже бровью не повёл, спокойно продолжив:
— Во всех случаях замешаны магические предметы. Судя по всему, вашего профиля — магическая рухлядь.
Голос у него был сухим и безэмоциональным, как и взгляд. Стив этому нисколько не удивился. Все взрослые эльфы, которых он знал, были социопатами. Такова цена их долголетия. Мозг защищается от потрясений любыми доступными способами. Иногда это принимает форму бесконечной депрессии или безумия, но чаще всего эльфы попросту теряют способность чувствовать какие бы то ни было эмоции. Хуже всего было то, что по эльфу невозможно было понять сколько ему. Юнину, например, на взгляд могло быть как тридцать, так и тысяча тридцать лет.
— Мы не продаём ничего опасного, — поспешил оправдаться Стив.