Луиджи слушал насторожась, затем молча взял письмо и поднес близко к глазам.
— Не вижу, темно!.. — проговорил он. — Я пойду, прочту, — и он сделал движение, чтобы встать, но Ян удержал его.
— Оно Помпео Маркони, у Флорентийских ворот…
— Помпео Маркони?.. — раздумчиво повторил Луиджи. — Что–то знакомое имя… А, вспомнил!!! важный синьор… Так в чем же загвоздка? Ступай и отнеси!
Ян молчал: глаза его были недвижно устремлены в одну точку.
— Чего ты уперся?..
— А если оно любовное?.. — неожиданно для себя самого выговорил Ян, мысль зародившуюся у него в душе.
— Да тебе–то что за печаль? — Луиджи откинулся на бочку и вдруг залился тончайшим фальцетным смешком.
— О, король идиотов!!.. — воскликнул он. — Да ты что, уж не влюбился ли?!.. когда же ты успел? Ах, проворный малый!!..
Ян не отвечал.
— Нет, брат, ошибаешься!.. — прервал сам себя Луиджи. — Голову прозакладываю, что здесь что–то другое!..
— Что же такое?
— Любовных записок не пишут!.. — продолжал неаполитанец. — Приглашения на свидания передаются на словах служанкой или баратиери — это их хлеб… тут что–нибудь много важнее, раз она решилась на такой риск и не доверилась своим окружающим.
— Ведь и меня она не знает!.. — заявил Ян.
— Это–то и примечательно… значит, ты рожей своей ей понравился, веру в себя внушил!..
— Ты так думаешь?
Луиджи кивнул головой.
— Именно так. Мой нюх издалека суп чует! Смотри, будь осторожен, не отдавай письма при людях! Хорошо можешь заработать на этом деле!.. — Он возвратил записку Яну.
— Заработка я не хочу! — буркнул тот.
— Ну, конечно!.. — иронически согласился Луиджи. — Вы все, северяне, только по виду люди, а на самом деле болваны! Ей — Богу, чего же ты хочешь? Чтобы родовитая синьорита да еще француженка, Габриэль Готье, бросилась тебе на шею или вышла за тебя замуж?.. Это вот видал ты?
— Он поднес к самому носу Яна кукиш.
— Ничего мне не надо… я так!.. — упрямо повторил Ян.
— Она, значит, француженка, а я не знал!
Приятели осушили по кружке вина и Луиджи налил по второй.
— Надеюсь, своему хозяину ты ничего не сказал о письме? — осведомился он.
— Ничего.
— Умно!.. Итак, тебе надо знать, где живет Помпео Мар- кони?
— Да… у других спросить я боялся!
— Э, да ты умней, чем я думал!.. — усмехнувшись, ответил Луиджи. — Из тебя выйдет толк! Ладно, я провожу. Только наверное ты никому не проболтался, куда собираешься идти?
— Никому!.. впрочем, на паперти собора я спросил, где Флорентийские ворота.
— У кого? У босоногих прохвостов?
— Да.
Луиджи неодобрительно мотнул головою.
— Худо!.. — Это же разбойники, шпионы и все что хочешь! А когда сюда шел — никого из них позади тебя не было?
— Я не оборачивался…
Луиджи подумал с минуту и протянул руку.
— Давай сюда письмо. Вместе пойдем, а будет оно у меня!.. — пояснил он. — Так безопаснее!..
Он спрятал отданную Яном записку и велел приятелю не трогаться с места, а сам встал и начал осторожно пробираться между стеной и бочками к кухне. Там сидели все прежние посетители, но в самом дальнем углу зоркий глаз неаполитанца сразу завидел белое пятно и признал в нем баратиери. Беппо что–то ел и все поглядывал на ход в погреб.
Луиджи быстро вернулся в свое убежище.
— Есть!.. Видишь, что значит распускать язык?.. — прошептал он. — Справа в углу сидит. Это такие черти, я тебе скажу!..
Он наспех объяснил Яну, по каким приметам и куда надо идти.
— Только не оглядывайся; на перекрестках улиц оборачивайся на все четыре стороны, будто не знаешь дорогу, и примечай, где мы. Ты ступай первым, за баратиери я пойду — он меня в лицо не знает! Дом Маркони сразу определишь — он там единственный, красный, кирпичный; над входом белый щит с синим шлемом висит. Как завидишь его — вправо сейчас же забирай. Я к Помпео прошмыгну, а ты заведи жулика подальше, посиди где–нибудь в тратторий и домой ступай — к закрытию мастерской я с ответом подойду!.. Ну, с Богом… вали, как будто ничего не знаешь!.. — Он слегка подтолкнул Яна, а сам опять исчез между стеной и бочками.
Ян обдернул на себе куртку и направился в тратторию. Человек в белом увидал его и Яну показалось, будто он съежился и глубже втиснулся в угол.
Ян вышел на двор, затем на улицу; Луиджи наблюдал из своей засады и убедился, что он не ошибся: баратиери быстро допил вино, бросил на стол звякнувшую монету и поспешил уйти. За ним издали последовал неаполитанец.
Ян точно исполнял все, что было ему сказано и в свою очередь увидал, что за ним следили. Душа его вдруг исполнилась какой–то радости — ему захотелось смеяться и показать нос шпиону, которого они сейчас так ловко одурачат. Он летел как на крыльях.