Травка был октябренком. Для пионера он был еще мал. Но он почувствовал себя совсем большим. Он заложил руки в карманы своей лыжной курточки и важно ответил:
- Я не очень маленький. Я средний. Меня папа даже взял с собой кататься на лыжах. Но только потерялся.
Начальник станции широко открыл глаза, поднял кверху брови и наклонился к мальчику. Издали его можно было принять за вопросительный знак.
- Кто потерялся?
- Мой папа.
Начальник станции почему-то улыбнулся, но не обидно, а добро.
- Ну, мы сейчас его разыщем, - сказал он, взял Травку за руку и повел через калитку, на которой было написано:
СЛУЖЕБНЫЙ КАБИНЕТ
Начальник станции довел Травку до двери, на которой было написано:
и смело отворил ее.
А Травка остановился и решил подождать начальника. Ему очень не хотелось опять остаться одному.
Но начальник обернулся к нему и сказал:
- Ну, иди! Что же ты стал? Иди, не бойся.
- А я -посторонний.
Начальник станции опять улыбнулся и помычал:
- Мм-мм… мм-мм… Со мной никто не посторонний. Иди.
Травка вошел в комнату. Там стояли странные машины. Такие, каких Травка никогда не видел раньше. То и дело раздавались негромкие звонки и гудки. Железнодорожник в форме распоряжался по телефону:
- Двадцать шестой примите на девятый путь. Маневровый отведите в тупик…
Начальник станции взял телефонную трубку с другого аппарата и приложил ее к уху. Крючок, на котором висела трубка, поднялся, проволочки в телефонном аппарате соединились, и по ним побежал электрический ток прямо на центральную телефонную станцию вокзала. Там была устроена большая черная доска с крошечными гнездышками. К этим гнездышкам подходили провода всех вокзальных телефонов.
На доске загорелась малюсенькая лампочка. Перед доской сидела телефонистка. На голове у нее был обруч с телефонной трубкой. Телефонистка увидела зажженную лампочку и сказала:
- Центральная.
В ответ она услышала голос начальника станции:
- Дайте радиоузел. Телефонистка взяла шнур с блестящим наконечником. В этом шнуре оканчивался провод телефона, по которому говорил начальник.
Перед телефонисткой на доске было четыреста гнездышек. Это довольно много. Но телефонистка отлично знала, в каких гнездышках оканчиваются провода разных отделов вокзала* и, почти не глядя, вставила наконечник шнура в гнездышко телефона радиоузла. Потом она нажала кнопку, и в комнате радиоузла раздался звонок.
РАДИО
Диктор -человек, говорящий по радио - взял телефонную трубку и услышал голос начальника станции:
- Мм… мм… Говорит дежурный по станции. Видите, какая штука: я подобрал на перроне мальчика. Он говорит -папа у него потерялся. Нельзя ли этого папу разыскать? А мальчик у меня здесь, в дежурной.
- Сейчас я дам оповещение, -сказал диктор, положил трубку и подошел к маленькой коробочке - микрофону.
Микрофон висел в металлическом круге. Диктор начал говорить, и от его голоса в микрофоне появились электромагнитные волны.
При помощи разных приспособлений волны усилились и понеслись во все стороны.
Начальник станции взял Травку за руку и вышел с ним за дверь. Из большой серой трубы радио послышался усиленный голос диктора:
- ВНИМАНИЕ! ГРАЖДАНЕ ПАССАЖИРЫ! ОТСТАВШИЙ ОТ РОДИТЕЛЕЙ МАЛЬЧИК НАХОДИТСЯ В КАБИНЕТЕ ДЕЖУРНОГО ПО СТАНЦИИ.
Травка слушал и ничего не понимал: какой мальчик, от каких родителей?
Радио будто знало, что Травка с первого раза ничего не поймет, и голос заговорил опять:
- ВНИМАНИЕ! ПОВТОРЯЮ! ГРАЖДАНЕ ПАССАЖИРЫ! ОТСТАВШИЙ ОТ РОДИТЕЛЕЙ МАЛЬЧИК НАХОДИТСЯ В КАБИНЕТЕ ДЕЖУРНОГО ПО СТАНЦИИ.
Тут только Травка понял, что ищут какого-то мальчика, отставшего от родителей.
- Это о тебе говорят, - сказал начальник станции.
«Верно ведь, - подумал Травка:-если папа уехал без меня, значит я от него отстал. А папа - мой родитель».
НИКТО НЕ ШЕЛ В КАБИНЕТ ДЕЖУРНОГО
Во всех помещениях вокзала были такие же серые трубы-громкоговорители. Голос диктора раздавался и в первом, и во втором, и в третьем зале, на перроне и в вокзальных коридорах.
Пассажиры слышали голос диктора и осматривали друг друга. Каждый будто хотел спросить другого: скажите, не от вас ли отстал мальчик?
А Травкин папа бегал в это время по вокзальной площади и искал своего сына. Он совсем не слышал радиоизвещения.
Если бы работала большая радиостанция, например имени Коминтерна или ВЦСПС, ее голос был бы слышен по всей Москве, даже по всему СССР. А это работал маленький вокзальный радиоузел. Голос диктора был слышен только внутри вокзала. И даже на площади перед вокзалом его было слышно очень плохо.