Но у него все еще нетерпеливо билось сердце. Ему хотелось поскорее увидеть Травку.
Автобус шел уже по городским улицам.
Вдруг папа заметил, что автобус идет не на Пушкинскую площадь, а куда-то совсем в другую сторону. Папа бросился к кондуктору:
- Скажите, кондуктор, куда это мы едем?
- За бензином, - ответил кондуктор.
- Зачем за бензином? За каким бензином? Почему вы даете билеты до Пушкина, а сами едете за бензином?
- Вы бы плакатик прочли у водителя на стекле, - сказал кондуктор. - А то я вижу: гражданин скачет на ходу, но молчу. Думаю, ему нужно в нашу сторону, в заезд. Туда машины редко ходят. И пожалел, не стал штрафовать. Да вы не волнуйтесь, гражданин! Куда взяли билет, туда и приедете.
- Да я и не волнуюсь, - попробовал возразить папа, но тотчас замолк, почувствовав, что говорит неправду.
- А без бензина и вовсе никуда не приедете, - продолжал кондуктор. Мы потому и экономим бензин, что очень много его нашей стране нужно. И на тракторы бензин, и на комбайны бензин, и на всякое другое-иное-прочее опять же бензин. А мы сегодня все утро на вчерашней экономии ездим. Наша бригада на первом месте по экономии горючего. Это понимать надо! А вы волнуетесь: "Зачем за бензином? За каким бензином?"
В это время автобус остановился на маленькой площади.
Здесь стоял домик со стеклянными окнами во всю стену, а возле домика колонка с высокими прозрачными стаканами наверху и с матовым шаром, на котором было написано: "Бензин".
У будки стояла очередь грузовиков, "Москвичей", "ЗИСов", "Побед" и разных других автомобилей. Был даже один грузовик с цистерной для поливки улиц. Зачем он сюда прибыл в зимнее время - неизвестно.
Однако автобус подкатил к бензиновой колонке вне очереди. Шофер вылез из своей кабины и подошел к железному баку, который был приделан сзади автобуса. Он отвинтил медную пробку у бака, пошел к бензиновой колонке и взял там у служащего резиновый шланг с медным наконечником. Наконечник шланга он опустил в бак. Служащий повернул рукоятку, и стало видно, как в стеклянных стаканах колонки танцует и пузырится бензин. Стрелка циферблата показывала, сколько бензина уходит в автобусный бак.
Когда стрелка показала сорок литров, шофер крикнул:
- Довольно!
Потом он стал проверять мотор - то заведет, то остановит.
Ждать было для папы мучительно. Он несколько раз подходил к шоферу, наконец не выдержал и попросил его ехать поскорее.
- Ничего, успеете, - ответил шофер. - Мы по расписанию работаем. Что потеряли здесь, то наверстаем быстротой езды.
Наконец шофер залез в свою кабину и дал гудок.
Пассажиры расселись по местам, и автобус тронулся.
* * *
Будка справочного бюро была видна издалека. К окошечку тянулась длинная очередь. Папа подбежал к будке и, расталкивая руками людей, стал искать Травку.
Травки не было. Не было и женщины в сером платке.
Тогда папа извинился и сказал громко:
- Граждане, не видел ли кто женщину в сером платке и с ней мальчика? Маленький такой! Травкой его зовут!
Какой-то гражданин, стоявший в очереди, ответил за всех:
- Нет, не видели.
У папы сразу упало сердце.
А СКОЛЬКО ЕЩЕ ПРИКЛЮЧЕНИЙ ВПЕРЕДИ!
- Позвольте, позвольте... - сказал вдруг человек в меховой шубе и с портфелем в руках. - Они, кажется, в будке телефона-автомата. Я сейчас вызывал для них номер Д 4-18-68. Даже свой собственный пятиалтынный опустил.
Телефон-автомат помещался тут же, рядом со справочным бюро.
Папа подошел к телефонной будке и увидел через стеклянную дверь своего Травку. Травка говорил по телефону.
Он заметил папу, отдал телефонную трубку Марье Петровне и выбежал из будки.
Папа поднял Травку на руки, а Травка обнял папу за шею.
Они сначала ничего не говорили - так им было хорошо вдвоем.
Марья Петровна стояла рядом и утирала слезы своим серым платком.
Наконец Травка сказал:
- Папочка, где же ты был так долго? Я тебя ждал, ждал... А ты все не едешь. Я замерз весь. Вот уж ты не вовремя потерялся! А было так интересно! Я сейчас с мамой говорил по телефону. Мама здорова, только немного соскучилась без меня. А я ей привез сосновую лапочку.
Папа попрощался с Марьей Петровной. Он долго благодарил ее. Травка тоже с ней попрощался.
Потом они с папой сели на троллейбус и поехали домой, в Петровский парк.
По дороге Травка рассказывал свои приключения, а папа -свои.
Травка спрашивал:
- А мы позовем в гости Солнечку? Я ей обещал.
- Позовем обязательно, - отвечал папа.
- А капитана?
- Ну как же! Его в первую очередь.
- А Николая Ивановича?
- И Николая Ивановича позовем.
- Папа, а я знаю, отчего ходит троллейбус.
- Вот и хорошо.
- Папа, а я знаю, где ночуют трамваи.
- Вот и отлично.
- Папа, скажи, а троллейбус не может ходить там, где нет для него проводов?
- Конечно, не может.
- А автобус?
- Автобус может.
- Папа, а я знаю, что в каждой электрической лампе светит капелька солнца. Но для этого трудилось и трудится очень, очень, очень много людей... Мне это говорил капитан Калашников. А он директор электростанции.
- Сынище! - удивленно сказал папа и внимательно посмотрел на Травку сквозь очки. - Да ты, я вижу, без меня еще поумнел! Ну погоди... Я загадаю тебе такую загадку, что ты ее ни за что не разгадаешь! Вот погоди!
- Только ты, папка, потом сам разгадывай ее подлиннее и поинтересней.
* * *
Когда приехали домой, мама так затискала Травку, что чуть не переломала ему косточки. А слезами вымочила весь полосатый свитер. Папа почему-то тоже стал слишком часто вынимать носовой платок и протирать им очки.
Травка спросил:
- Что же вы плачете? Какие вы смешные!
- А мы боялись, что ты совсем пропал, - ответил папа.
- Ну, - сказал Травка, - как же я пропаду? Я уже не очень маленький. Я средний. Если бы я был совсем маленький, меня все равно привели бы к вам или принесли на руках. А то я сам чуть не целый день провел на плечах у капитана. Даже ноги болят. А потом, у меня столько знакомых...
Папа и мама улыбались.
Травка посмотрел на них и вдруг почему-то сам заплакал. Но быстро перестал.
И они заулыбались все втроем.
ВОТ И ВСЯ ПОВЕСТЬ
Вот и вся повесть о том, как Травка чуть не потерялся совсем.
Травка и сейчас живет с папой и мамой в Петровском парке.
В этой повести все правда.
Светит нам могучее солнце. Горят над Кремлем красные звезды.
А мы учимся, трудимся, строим и заставляем природу служить себе, чтобы было лучше жить всем людям.
Приходит время - мы отдыхаем.
Правда и то, что ходят по земле паровозы и электрические поезда, работают электростанции, несется по проводам электрический ток, а по трубам идет горючий газ, и течет из Волги в Москву-реку свежая речная вода. Мчатся по улицам троллейбусы и автомобили, автобусы и вагоны трамвая. Проносятся под землей поезда метро, а над землей летят самолеты. Радиоволны разносят во все стороны музыку и человеческие голоса. При помощи радиоволн можно не только слышать, но и видеть то, что происходит очень далеко.
По ночам печатаются газеты, и в них описано все, что происходит на земле.
Ни днем, ни ночью не прекращается работа.
Правда и то, что, когда наступают сумерки, вся Москва озаряется электрическим светом и еще ярче начинают гореть кремлевские звезды.
Правда и то, что живет где-то совсем недалеко маленькая девочка Солнечка, которую я люблю и которой посвящаю эту повесть.