Это и ужасающий приход трупа к власти.
Набор выразительных средств романа огромен.
Выдумкой автора окрашены идеи, события, лица. От острой всеядности писателя не отстает и его язык. Каскад оригинальных метафор, сравнений, фразеологизмов, шуток и прибауток обрушивается на читателя безостановочно. В словесной ткани романа органично переплетаются различные лексические пласты — литературная, разговорная и народно-поэтическая речь, профессиональные и уличные жаргоны. Гибкая интонация повествователя позволяет ему тонко лавировать в многоголосом хоре языков и помогает создавать свой, неповторимый и многоцветный языковой мир.
Без сомнения, «Приключения Трупа» — кладезь современного русского языка, а художественные особенности романа еще долго будут образцом и предметом изучения.
Одним из главных художественных достижений автора является рифмизация прозы.
Читатель, держащий в руках эту книгу, стал свидетелем исторического события, настоящей революции в литературе.
«Приключения Трупа» — первое в мире произведение, написанное рифмованной прозой.
Похоже, что все слова этого шедевра зарифмованы!
Такой труднейшей задачи никогда не решали даже лучшие поэты, и даже в рамках одного стихотворения.
А ведь «Приключения Трупа» — труд в сотни страниц!
И автор скромно называет его не поэмой, а прозаическим сочинением.
Зачем он совершил этот, прямо скажем, подвиг?
Намеки на ответ можно найти в последней главе книги.
Поэзия, по автору, труп: в ее стеснительном ритме мало свободы, а красавица-рифма объявлена тому виной и изгоняется.
Проза — тоже труп, но в ней искусство умирает, наоборот, от вседозволенности: «ни материала, ни сюжета, и за это — ни свода».
Чтобы оживить художественную литературу, автор отказывается от тесной поэтической строфы, но берет — спасает! — из нее рифму, которую запускает в прозу, сгущая ее ритм и тембр и тем самым укрепляя расшатавшееся здание.
В результате «под сводами рифмы свободные ритмы» образуют новый храм искусства, симбиоз поэзии с прозой, лишенный их хронических болезней.
Обычно говорят, что из прозы можно выкинуть любое слово и предложение — и ничего не изменится, а из стихотворения выбросишь слово, фразу — всё разрушится.
Автор «Приключений Трупа», кажется, уничтожил этот многовековой рубеж между двумя основными видами литературы. Сплошная рифмизация прозаического текста привела к тому, что и из него трудно выбросить слово, не разрушив общей постройки. Созвучия скрепляют строки, как гвозди — корабль, сказал один древний поэт.
Таким образом автор «Приключений Трупа» совершил подлинное открытие в мире искусства: создал рифмопрозу, новый вид художественной литературы.
Чем же отличается эта новинка?
Несомненно, будущие исследователи литературы и языка тщательно проанализируют ее свойства.
Сейчас же, при первом взгляде, отметим следующее. Рифмованную прозу практически невозможно перевести на другие языки. Даже с переводом стихов возникает немало проблем, хотя в них на строку — лишь одно рифмующееся слово. Известно также, сколь нелегко переводить прозу, насыщенную местной фразеологией. Но все эти трудности многократно увеличиваются в сплошном потоке рифм.
Каковы могут быть последствия такого «нашествия»?
Во-первых, столь новаторское произведение, как «Приключения Трупа», может навечно остаться неизвестным для людей, не владеющих русским языком.
Во-вторых, русский язык получает надежную почву, в которой может сохраниться и даже разрастись, ведь теперь, образно говоря, русский язык начнут изучать за то, что на нем написаны «Приключения Трупа»!
Понятно, что освоение сплошь рифмованной прозы становится делом чести писателей, болеющих за родной язык.
Но способен ли кто-либо еще так писать?
Структурно рифмопроза, похоже, сложнее стихов, а ведь автор «Приключений Трупа» показал и сплошную рифмовку в стихах, что намного труднее (в стихотворении о памятнике каждое слово имеет рифму в своем четверостишии!).
Усложняет дело и отсутствие правил сплошной рифмовки в прозаическом тексте. Автор «Приключений Трупа» не объяснил нам этой тайны. Разгадают ли ее исследователи?
С первого взгляда задача кажется простой: чаще всего рифмуются последние слова соседних предложений.
Но это — только один из множества вариантов.
Иногда все слова находят рифму внутри предложения, например, рифмуются пары ближайших слов:
«Нашли вдали, в лесу, на весу, на осине, уж синий…»
Своеобразное кольцо получается, когда первое слово предложения рифмуется с последним, второе — с предпоследним: «Экран показал не сериал, а обман».
В середине такого предложения может быть слово, которое рифмуется с первым и последним словами:
«Вот урок невпроворот: срок — не настает!»
А вот более сложный вариант — рифмуются две пары нечетных по порядку слов и вся четверка четных (сравнительный союз «как» автор обычно не рифмует):
«Сиделки губят, как девки любят: обняв, голубят, а рукав — не к шубе».
В следующем предложении все нечетные слова рифмуются между собой, а четные — между собой:
«Задержись, голова, жись — такова: давись за права, а дорвись — до рва».
Ниже все слова предложения — на одну рифму:
«Без огня броня — фигня, без меня резня — возня».
Все слова предложения могут рифмоваться с аналогичными по порядку словами следующего предложения:
«Тля тебя изъела, и земля, скорбя, оскудела».
Но все это, конечно же, простейшие случаи.
Ясно, что вариантов рифмовки — множество. Более того, автор образует целые рифмованные поля, умудряясь в одном небольшом абзаце собрать до десятка слов на одну рифму. Получается своеобразная пляска звуков. Затем поле одной рифмы наплывает на поле другой, третьей, и эти звуковые волны плетут иногда такие узоры, расшифрует которые только вычислительная машина — если будет чувствовать очарование созвучий и ударений, как человек…
Обильная рифмовка влияет и на интонацию авторской речи. Каскад рифм прихотливо изгибает, ломает ее, и чтобы удержать нить повествования, автору приходится выстраивать разнообразные, порой весьма сложные и тонкие интонационные переходы.
Таковы лишь первые, предварительные, наблюдения. Очевидно, будущим исследователям рифмопрозы предстоит большая, интересная и необычная работа. Поле их деятельности — целина, прикрытая завесой тайны.
«Приключения Трупа» — эпохальное произведение русской и мировой литературы. В этом не должно быть сомнений. Даже сам автор, скромно отказавшийся от звания поэта, в последней главе признаётся, что создал новую литературу «поколениям в пример», и рифма напрашивается у него сама собой — шедевр!
Тем же читателям, кто не интересуется литературными изысками, хочется сказать: неужели вам все равно, что будет с вашим трупом? Если — нет, ни за что не читайте эту книгу! Вы узнаете о своей посмертной судьбе слишком много неприятного. Оставайтесь в радостном неведении, наблюдая, как мертвые носятся вокруг вас, а живые омертвело внимают общему загниванию.
Эта книга — для других людей. Автор написал ее для тех, кто ищет мертвого, чтобы оживить живого:
«Поучаю других: живой — затих, неживой — в бой!».
И не надо забывать, что сказка о Трупе — встряска вкупе с натаской. Она зовет не только к чтению, но и к размышлению о действиях.
А.Р.