- Эй, чувачок, Васьликс! - гаркнула она. - Поговорить надо!
6 серия. Сосиски из Травки.
Мы с Травкой немного прогулялись по окрестностям Фермы, до глубокой ночи беседуя о бренности существования местных лошадей и особенно истощённых коров. Ближе к полуночи девочка заманила меня в один из работающих вхолостую цехов и толкнула вплотную к конвейеру.
- Цех включила, но мяска нету тута, - прочавкала она, - врубила вот, чтобы никто не подслушал нас, это совсем нельзя...
- Ты хочешь со мной... того... этого... - смутился и побагровел я.
- Выбрось эти свои озабоченные мыслишки, чувачок, - фыркнула Травка, - я решилась тебе открыть стра-а-ашную тайну обо мне, Генрихе и об одной зловещей лошади!
Слово «стра-а-ашная» Леди произнесла таким хриплым и громогласным басом, что я невольно зажмурился минуты на две.
Когда эхо от этого вышепроизнесённого слова перестало биться назойливыми мотыльками в моих ушах, я, наконец, решился отворить веки и всё-таки выслушать всю ужасающую тайну.
Но, открыв глаза, я не увидел никого. Вокруг всё было так пусто, одиноко и безжизненно, что ледяные мурашки муравьиным строем моментально принялись вышагивать марши по моей спине.
Я крикнул несколько раз жалким и срывающимся голосом, но в ответ отозвалась только работающая вхолостую сосиско-производящая машина. Она тупо скрежетала и охала, как будто ожидала какого-то результата от своего шума.
И тут я увидел такое, отчего рой муравьиноподобных мурашек на моей спине возрос втрое, а гримаса на лице приобрела маску непреодолимого ужаса.
Конвейер, вывозивший из сосиско-производящего аппарата готовую продукцию, неожиданно предоставил моему взору несколько абсолютно свежих, ещё с пылу с жару дымящихся сосисок. Но откуда? Ведь аппарат работал вхолостую! И где Травка?!
- Леди Травка! - громко и обречённо взвыл я.
И тут, по закону всех подлостей вместе взятых, я обнаружил, что медленно открывается тяжеленная входная дверь.
В помещение цеха нервно вбежал взъерошенный и босой Геныч, которого обеспокоил, несомненно, мой вопль. Он уставил свой непонимающий ничего взор прямо на маску застывшего беспредельного ужаса, читаемого так явственно на моём лице. Потом, дрожа всем, чем только можно дрожать, Геныч перевёл взволнованный взгляд на свежесотворённые сосиски.
- Леди Травка... - прошептал он и, обращаясь ко мне, уже прошипел, - ты и не знаешь даже, что натворил. Тебе полный пипец после этого...
7 серия. Побег в обратную сторону.
Если сказать, что Генрих рассердился, это было бы сказать ничего. Гнев морщинистого Геныча был замешан на каком-то непреодолимом ужасе. Энергия паники била из него фонтаном.
Несмотря на своё тщедушное и скрюченное телосложение, он одним махом отодрал какую-то стальную болванку от крепко сваренного корпуса конвейера и довольно прицельно запустил ею в меня. Болванка со звоном угодила мне прямо в лоб, я нелепо зашатался, но устоял на ногах и даже ни разу не потерял сознания.
И тут я подумал, что ждать какие-либо объяснения или что-либо объяснять самому было бы абсолютно лишним, и потому довольно приемлемым решением было бы решение такое - быстро смыться! Что я и сделал.
Я уже миновал массивную дверь цеха, когда краем глаза заметил, что разъярённый старик мчится за мной. В самый последний миг я с трудом захлопнул эту дверь и набросил чугунный засов, когда услышал глухой и настойчивый грохот в неё - Геныч работал головой.
Заметив на наружной стене огромный щит, помещавший на себе невероятное множество тумблеров, кнопок и рубильников, я, недолго думая, переместил все их во включённое положение. Внутри цеха всё загудело и застучало...
Я бросился бежать по степи. Бежал я быстро, вприпрыжку и не оглядываясь. Где-то на середине моего пути я услышал, что сзади что-то оглушительно громыхнуло. Так оглушительно, что я в страхе повалился на колени, вцепился руками в пучки взъерошенных волос на голове и безмолвно разинул пасть.
Когда я решился оглянуться, то с непонятными чувствами в душе наблюдал, как Убойная Ферма парит высоко в воздухе, подхваченная колоссальным взрывом. Массивные стены и перекрытия кувыркались в облаках, фонтаны сосисок, непереработанных коров и лошадей били как будто бы из земли каким-то мощным и нелепым ключом.
Долго смотреть на это великолепие у меня не было ни сил, ни желания. Я с трудом поднялся с колен и побежал дальше. Вскоре я не без ужаса осознал, что бегу никуда иначе, как в сторону железной дороги, в сторону электровоза, в сторону степных пиратов, от которых сам же вот так вприпрыжку улепётывал несколько дней назад.