– Эй, путники, – позвал он нас и моментально скрылся из виду. Мы недоуменно переглянулись.
– Ты кто? – заорал во всю глотку Пантелей.
Мужичок выскочил из своего укрытия и с гримасой паники на лице прижал палец к губам:
–Тише вы! Кого ищете или что забыли?
– Нам бы в Данийю перебраться! – снова завопил Пантелей.
Мужичок побледнел так, что на щеках выступила почти тысяча веснушек, снова прижал палец к губам и махнул рукой. Мы подъехали поближе к нему.
–Нельзя! – горячо зашептал он. – Не получится!
–Это еще почему? – гаркнул гном.
–У вас беда какая? – подыгрывая мужику, полушепотом спросила я. – Мы можем помочь, Ваня у нас маг, – я ткнула пальцем в Петушкова.
Мужичок долго думал, внимательно рассматривая Ванятку. Я покосилась на приятеля, у того практически сошли синяки, и впечатление портил только выбитый передний зуб, а так адепт адептом.
–Ладно, пойдем! Только тише! – кивнул мужичок.
Он исчез за забором, оставив нас теряться в догадках о произошедшем в деревне. Вскоре открылись ворота, и мы смогли въехать во двор. Нас с большими почестями проводили в маленькую чистую горницу. Жена хозяина – стройная молодая женщина – спешно накрыла на стол: поставила бутыль браги, тарелку свежих помидоров и огурцов, и тарелки для окрошки. Встречать нас вышли двое хозяйских детей: мальчик и девочка погодки.
– Меня зовут Лексей, – представился мужик, – я староста нашей деревни.
Мы расселись за столом, выпили, и Лексей начал свой рассказ.
Деревня у них большая, не шибко богатая, но и не бедная, кормятся все в основном от торговли с проезжающими в Данийю. У всех огороды и своя скотина, выставят по дороге, кто ведро картошки, кто крынку молока, глядишь проезжий и купит. Жили они поживали, но случилась напасть: с неделю назад кто-то начал резать овец на выпасе, пока пастух по молодкам бегал. Решили, что волки злобствуют, пастуха сменили, волков погоняли и успокоились. А третьего дня деревенские ребятишки пошли на Драконову реку купаться в полмили от деревни и увидели чудище зеленобокое, перепугались и бегом кинулись обратно к мамкам. Им естественно не поверили, но пошли проверять и, действительно, ящерица огромная с сажень высотой, пару сажень длиной с большими перепончатыми крыльями, и морда такая страшная – страшная, клыкастая с желтыми глазами и вертикальными зрачками.
Мы с Ваней переглянулись.
–Вань, ты драконов видел?
–Только на картинке в учебнике, – со свистом прошепелявил тот.
–Ага, – кивнула я, думая о таком пренеприятнейшем канделябре, – а как бороться с ним знаешь?
Ваня замотал головой.
Драконы считались вымирающим видом разумных животных и были занесены в пресловутую «Книгу умирающих видов». Как писали в учебниках, определенного места обитания у них не было, появлялись сами по себе то там, то сям, пугали народ и вырезали стада, а поэтому считались зело опасными смутьянами. Могли ползать, летать, плавать и так далее до бесконечности.
–И откуда эта гадина появилась, – продолжал жаловаться староста, – век такой не видел! Он по реке под мостом плавает, никому перебраться не дает, лодки с людьми переворачивает, чуть заезжего из Бурундии старшину отряда не утопил! Путники переполнили деревню, ждали, когда он исчезнет, а он, гад, только по реке туды-сюды, шкварк-шкварк. Что делать? Собрались всем миром, вызвали охотника за драконами, тот вчера приехал, заплатили ему 500 золотых. Охотник деньги взял, помахал мечом пред носом чудища, а змеюка огнем пыхнула, из боеготовности охотника, значит, вывела... и сожрала! – на глазах у старосты появились слезы. – Представляете, сожрала вместе с деньгами! У-у-у... змеюка! – он схватился за голову. – А потом это чудище зеленобокое заявило, чтобы мы ему девицу невинную кудрявую привели на обед. Так у нас все бабы своих девок по погребам попрятали, чтобы, не дай Бог, не скушал, гадюка!
–А где все путники? – встряла я в его слезливый монолог.
–Он как охотника сожрал, они и разбежались, – развел руками староста. – У нас все боятся на улицы выходить, и переправы больше нет, – вздохнул он печально.
Пантелей слушал с задумчивым видом, потом поднялся и кивнул на дверь:
–Ну-ка, братцы, пойдем, посоветуемся!
Мы втроем: я, Ваня и гном вышли в сени.
–Вот что, – начал Пан, – Ваня ты его просто обязан убить!
Петушков побледнел и мелко затрясся, заметив это, гном хмыкнул:
–Ну, или хотя бы пугнуть его. Другой переправы просто нет, или по мосту, или обратно!
–Пан, – едва не плакал бедный Ваня, – ты рехнулся. Да, я такое чудище земноводное только на картинке видел! Я даже не знаю, что с ним делать! И потом драконы в книгу «Исчезающие виды» занесены под пунктом первым, да за его убийство меня до конца жизни лицензии лишат!
– Ваня, ты маг или рядом прошелся? – строго спросил гном. – Зачем тебе убивать его, вон, Аська же усыпила всех птичек в лесу, а ты чем хуже. Пусть он тоже покемарит, а если потонет в это время, так это не твоя вина! Да, и мелко там, поди, – добавил он.
– Нет! – уперся Ванятка.
Я удивленно подняла брови, не ожидая такой стойкости от Петушкова.
– Ваня! – пропели мы в один голос с Пантелеем.
– Ну, вот и ладненько, вот и порешили! – радостно потер ладони Пан и вошел обратно в горницу.
– Ничего мы не решили, – уже плакал ему в спину адепт. – Я не готов ни морально, ни физически! Ася, стой!
Я повернулась к Ване спиной и пожала плечами, полностью снимая с себя всю вину за энтузиазм гнома.
Мы объявили радостную новость старосте, что, дескать, Ваня у нас маг первосортный, драконов убивает за так, и мы поможем совершенно бесплатно, то есть безвозмездно. Староста подскочил с лавки, долго жал Ванятке руку и сказал, что общество этого не забудет. Охота на дракона была назначена на послеобеденное время, за тот промежуток, пока мы морально готовили адепта и пытались убедить его в необходимости данного поступка (доводов у нас было два, один другого весомей: слава вечная и негаснущая, и главное переправа), о таком важном событии узнала вся деревня. Так что, когда мы шли к реке, за нами следовали едва ли не все жители и даже бережно спрятанные молодые девицы. План разработали простой: я из себя строю жертву, которую селяне решили отдать на растерзание чудища, и пока я его отвлекаю, Ваня, подобравшись со спины дракона, начинает нападать. Мне связали руки веревкой, и староста повел меня к реке, сзади плелся волнующийся, а потому зело трясущийся адепт.
– Ась, – ныл он, – ну, а что мне говорить, как вести себя?
– Вань, – не выдержала я, – ты «Непредсказуемых убийц драконов» в Училище читал?
– Читал. Шесть раз.
– Ну, так и действуй по книге. Это не книга, а просто инструкция по убиению этих тварей.
– А как я пойму, что он тебя сейчас сожрет?
– Я крикну: не ешь меня ирод! – предложила я.
Нас привели к огромному коряжистому дереву на крутом берегу.
– Вот, здесь эту гадину мы и нашли в первый раз, – прошептал староста и, оставив меня, отбежал на почтительное расстояние за кусты, где вся деревня ожидала кровавой расправы над зеленобоким тунеядцем.
Я прочистила горло, возвела к небу связанные руки и, взяв высокую ноту, заорала:
– О, изверги, зачем вы меня, деву невинную кудрявую отдали на растерзание чудищу земноводному! Я в самом соку, во цвете лет, я жить хочу!
Дракон не появился, я замолчала и осмотрелась, в поле зрение никакое, даже маломальское чудовище не попалась, зато среди густой зелени кустов мелькали периодически высовывающиеся головы в косынках и картузах. Я попыталась взять ноту выше, но голос сорвался на откровенный визг.
Кричала я минут пятнадцать, пока мое красноречие не иссякло.
– Мама забери меня отсюда, я исправилась! – брякнула я, оттого, что ничего не шло в голову.
– Боже, ну что ты голосишь? Я и так неплохо слышу, – раздался откуда-то сверху голос очень похожий на человеческий, только раз в пять громче.
Они еще и разговаривают?!