Однако усадьба ставшая штаб-квартирой мародеров (а слова то такого еще и нет, я интересовался) довольно удобна для обороны. Стоит на возвышенности, окружена тыном. Боярский терем и службы сложены из бревен, с наскока не взять, а людей терять не хочется. Кроме того, сотник свое дело знает, и караулы у него не спят. Как нас до сих пор не заметили, просто чудо. Казаки, как ни странно, на конях воины так себе, вроде татар, налететь пограбить не более того. Но в отличие от татар крепки в обороне, если засядут в вагенбурге их оттуда без артиллерии не выкурить. А тут и вагенбурга не надо, вон целый острог заняли, поэтому действовать будем так...
Когда на следующий день разбойники очередной раз отправились на свой промысел, они неожиданно напоролись на небольшой отряд мушкетер и стрельцов идущий по дороге в направлении их базы. Подивившись странному сочетанию шведской и русской пехоты, воровские казаки попытались отогнать врагов подальше, но не тут-то было. Пехота туту же перестроилась и лупанула залпом в направлении противника. Попытка атаковать с другой стороны кончилась так же. Несмотря на все попытки отвлечь их, пехотинцы стойко продолжали продвигаться вперед, и если так пойдет дальше скоро, чего доброго, достигнут усадьбы. Поразмыслив над складывающейся ситуацией, сотник рассудил, что лучше журавль в небе, чем утка под кроватью, и, оставив большую часть своего отряда отвлекать настырных пехотинцев с остальной частью вернулся в свой импровизированный острог, решив озаботится спасением награбленного. В самом деле, конницы у врагов не видать, а пехота их не догонит. Но как только небольшая вереница возов и вьючных лошадей выкатилась из ворот усадьбы, предварительно подпалив ее, на гарцевавших вокруг моих спешенных драгун (а пехотой были именно они со стрельцами) с двух сторон навалились кирасиры и рейтары. Окажись они в чистом поле да на свежих конях, бездоспешные казаки может и ушли бы, но мои латники сдавив их с двух сторон заставили их принять бой. Тем временем оставшиеся драгуны во главе со мной окружили обоз и, не тратя времени на переговоры, начали отстрел противника. Разгром был полный, небольшая часть разбойников ушла, остальные поняв, что оказались в безвыходном положении бросили оружие. Приказав вязать пленных я, бегло осмотрев захваченный обоз , покривил губы. Крохоборы, если не считать небольшого количества пушнины, ничего ценного. Хватали все подряд, по принципу в хозяйстве все сгодится. Ну что же сходили, развеялись, пора, и честь знать возвращаемся.
В авангарде нашего воинства возвращающегося с победой шли кирасиры. Следом, гоня пленных и захваченный обоз (не пропадать же добру) шли драгуны. Замыкали стрельцы и рейтары. Качаясь в седле рядом с Анисимом и Аникитой, я неожиданно спросил:
- А помнишь боярский сын, о чем мы уговаривались, когда я тебя на службу брал?
- О чем княже?
- Что я тебя на православных в бой не поведу.
- Да какие же то православные, тати они и есть тати. - Возразил сотник моих рейтар.
- Так оно так, да слово дадено, что пуля стреляна, нарушил я свое слово! - вздыхая, продолжаю я.
Аникита не может понять куда я клоню, а вот Анисим, кажется, начинает понимать.
- Это выходит герцог-батюшка мы тебе, вроде как, ничего и недолжны?
- Выходит, выходит. - Отвечаю. - Ты мне вот что скажи, пушкарь, Аникита с ним все понятно, служилый человек, а тебе что на Москве медом намазано? Ты-то чего туда рвёшься?
- Да как тебе сказать, герцог-батюшка, жена у меня там, родина опять же.
- Родина... ну если родина, то, какого хрена вы мнетесь ровно девка перед сеновалом? Надумали уйти лучшего момента не будет. Я скажу, мол, вдогон за татями ушли. А не вернулись, так, кто знает, чего приключилось-то? Война, она не тетка!
- Выходит княже, ты нас отпускаешь? - Недоверчиво тянет Аникита.
- Все одно разбежитесь паразиты, а так может хоть толк будет. Только если идете, то идите все вместе. Кое-чему я вас с божьей помощью все-таки научил, и все вместе вы чего то стоите, а по одному вас даже такие олухи что впереди связанные идут, повяжут. И к Ляпунову вам без надобности. Идите в Нижний Новгород к земскому старосте Минину и князю Пожарскому. Кланяйтесь им от меня.