Сильно, очень сильно ударили копья.
Но братья выдержали. Даже самый маленький выдержал.
А Злой Художник бьёт своим серым карандашом Чудовище, приказывает:
— Беги и сейчас же растопчи глупую Ёженьку! Побежало Чудовище.
Остров заколебался под его лапами, как при землетрясении.
Но Ёженька придумала, как победить врага, и шепнула об этом братьям.
Старший Еж подскочил и ухватился за вершину конфетной пальмы. Средний Еж повис на ногах старшего брата. А Ёженька и Маленький Еж уцепились за ноги среднего.
Согнулась пальма. До самой земли согнулась!
Как лук, согнулась высокая конфетная пальма.
А Пятирог уже совсем близко.
— Беги скорее, а то я тебя резинкой сотру! — подгоняет Злой Художник Чудовище. — Растопчи Ёженьку!
Это он только так похвастался, Злой Художник. Никакой резинкой не сотрёшь то, что нарисовано волшебным карандашом.
— Отпускай! — скомандовала тем временем Ёженька. Разжали Ёженька и её братья руки, упали на землю.
Пальма разогнулась. «Мишки», шоколадные бомбы, кремовые пирожные, торты полетели навстречу Чудовищу!
А вместе со сладостями полетело и сердце — то, запасное.
Чудовище увидело, какие вкусные вещи летят, и открыло пасть. Оно было хотя и Чудовище, но сластёна.
Проглотило оно сто тортов, тысячу пирожных, десять тысяч конфет и вдруг улыбнулось и сказало Ёженьке:
— Ни за что я тебя не растопчу и не проглочу. Давай будем дружить!
Ведь вместе со сладостями в него влетело сердце. И стало Чудовище доброе и милое.
Протянуло Чудовище Ёженьке лапу. И Ёженька смело протянула ему обе руки и тоже сказала:
— Давай будем дружить!
Всё бы хорошо, но Злой Художник стащил тем временем красный карандаш и нарисовал извержение вулкана.
Всё загрохотало вокруг. Красный дым повалил из жерла вулкана и застлал небо.
Льётся красная кипящая лава.
А Злой Художник радуется.
— Пусть весь остров зальёт, и всё погибнет... — бормочет он про себя.
Уже поток лавы совсем близко, у самых ног Ёженьки и её братьев. Жаром пышет в лицо.
Страшно? Конечно, страшно. Только Ёженька не испугалась. Вот она улыбнулась, шепнула что-то воинам-ежам. Ещё секунда и повисли Ёженька и её братья на морожено-пломбирной пальме... Р-раз! — и полетели навстречу лаве три миллиона порций сливочного, шоколадного, лимонного мороженого.
И ещё миллион порций крем-брюле!
Лава, конечно, тут же замёрзла.
Жалко, столько мороженого пропало, но зато — урр-ра! — остров спасён.
... А Чудовище тем временем погнало людоедов к самому морю. А там пожалело их и спросило:
— Не будете больше людоедами?
— А мы и не людоеды вовсе. Нас только прозвали так, чтобы страшнее было.
— Воевать больше не будете? — спросило Чудовище.
— Честное слово, не будем!
— Никогда?
— Никогда!
— Тогда идёмте мириться.
И помирились.
И зажили дружно.
... А остров с тех пор стал называться Островом Нарисованных Человечков.
Ты посмотри на глобусе и, может быть, найдёшь его. А может быть, и не найдёшь, потому что он очень маленький.
Маленький, но какой красивый, зелёный! Пальмы весело болтают друг с другом.
Из вулкана вытекла вся лава, так что внутри стало хорошо и просторно.
Теперь там школа.
А на стене в школе висит табель, в котором Старший Еж — он стал учителем — проставляет отметки всем ученикам.
А шапочку Ёженькину, которая вроде короны, носят по очереди все. Кто дежурит по школе, тот и носит. Сегодня дежурит Чудовище.
После уроков Нарисованные Человечки идут купаться в море или катаются на катке, который сделался из замороженной лавы. Замечательный каток!
Ёженька учит кататься Чудовище. Оно не очень-то ловкое, да и нелегко быть ловким, если ты такое громадное. Вот оно упало, всплакнуло было, но лизнуло лёд и сразу утешилось. Лёд-то ведь сладкий, из самого прекрасного мороженого.
А иногда утром, в солнечный денёк, все Человечки стоят на берегу, около своих трёх пальм. Что они ищут глазами? Почему лица у них такие задумчивые, даже грустные?