- Если бы не Еж-ежище - Черный носище, не было бы Еженьки и всех других Человечков. Да и я не дожил бы до этого часа, а умер бы от голода и холода. Крикнем "ура" в честь Ежа-ежища и попросим его рассказать нам чтонибудь про себя.
Все крикнули или заревели - кто как привык - "Ура!", а Большая Слоново-Пальмовая Мышь-Капитан тихонько пропищала:
- Если КОГО-ТО превозносят, будто он невесть кто, а КОГО-ТО забыли, будто не ОНА совершала неслыханные подвиги - ох, короткая память даже у Добрых Художников! - то КТО-ТО не будет ничего есть, разве только сгрызет десяточек орехов в меду да две-три шоколадные конфетки, чтобы уж совсем не помереть с голоду.
Еж-ежище покраснел до самых корней иголок и, когда затихло "ура", сказал:
- Живу я в норе вместе со своей Еж-ежовной - Черной носовной и Еж-ежатами - Черными носятами. Ничего, кроме родного леса, не видел, так что и говорить мне не о чем. Но тут среди нас неустрашимый морской волк, то есть я хотел сказать - неустрашимая морская Мышь-Капитан. Она-то уж наверно совершила больше подвигов, чем у меня иголок. Пусть бы она рассказала нам что-нибудь...
Все закричали и заревели: "Просим! Просим!", а рыбы и тюлени захлопали плавниками и ластами по воде, но Большая Слоново-Пальмовая Мышь-Капитан только развела лапками:
- Конечно, когда избороздишь все моря и океаны на разных чудовищах, конфетных пальмах и кораблях и когда доведется столько раз командовать битвами с осьминогами, пиратами, кошками и всякими там Бешеными буквами, есть что вспомнить. Но детвора любит сказочки. А мы, морские капитаны, сочинять не мастера. И у нас, морских капитанов, так уж повелось, что то, что было, - не обессудьте, - было, а то, чего не было, того, извините, не было...
С этими словами Мышь села, но все так оглушительно закричали: "Пусть говорит! Слово Большой Слоново-Пальмовой Мыши-Капитану!", что она в конце концов рассказала о некоторых событиях своей жизни.
О том, как она воспитывала Слона и никогда не шлепала его, не ставила в угол, хотя было за что.
И как она дрессировала Ястреба, чтобы он перестал разбойничать, а честно зарабатывал себе на хлеб, перевозя через моря некоторых капитанов, если уж они позарез понадобились на каком-нибудь далеком острове.
И как она стояла на капитанском мостике и командовала Чудовищем, так что голос ее заглушал рев бури: "Право руля! Лево тру-ля-ля!"
И как сам Старый Вулкан, совсем было собравшийся извергнуться и залить лавой все моря и острова, залюбовался ею да и передумал извергаться. И все повторял, что, конечно, на худой конец, молено дожить век Вулканом, но насколько чудеснее было бы хоть немного походить на такую вот Большую Слоново-Пальмовую Мышь-Капитана.
- Ничего, - сказала я ему, чтобы старичок не огорчался. Когда-нибудь в свободное время я научу тебя капитанскому делу, и ты еще успеешь кое-что повидать...
Так она рассказывала и рассказывала.
А Художник кивал головой и улыбался - ему очень нравилась эта маленькая Большая Слоново-Пальмовая Мышь.
А Морская Корова, которая сидела за столом рядом с Мышью, хотела сказать своему любимому морскому теленочку, что эта Мышь и действительно очень храбрая, если все говорит не умолкая, когда на столе столько вкусного, и не боится, что все съедят без нее. "Вот с кого надо брать пример", - хотела она сказать своему теленочку, но не сказала, потому что рот у нее был набит конфетами.
А потом все попросили Рыбу-Бутылку спеть ее песенку.
Она сказала, что у нее болит горлышко и вообще она не в голосе, но потом очень хорошо спела:
- Я Волшебная Бутылка,
Да-да-да!
И не страшны мне ни горе,
Ни бе-да!
Ей очень хлопали, и громче всех хлопало Чудовище.
От букв выступила молчаливая буква "Ч" и сказала:
- Главное - быть настоящим чччеловеком. И не быть чччерствым. И не быть чччужим для других людей. Чччеловек к чччеловеку должен относиться по-ччччеловечески.
- И к Человечкам тоже, - прибавила Еженька.
- И к зверям, - сказал Белый Медведь.
- И к рыбам, китам и дельфинам! - сказал Дельфин.
- И деревьям, ц-цветам и т-травам он тоже не должен быть ч-чужим, заикаясь от волнения, прошелестела конфетная пальма.
А потом Еженька сказала:
- Чудовище-Пятирога все называют "Чудовище". А ведь оно совсем не чудовищное. Давайте будем называть его "Чуп" - это хорошее имя.
- А может быть, дадим ему имя "Мичуп" - "Милый Чуп"? - сказал Добрый Художник.
Всем это понравилось. Все закричали: "Ура-урра-уррра Ми-чупу!", а Мышь про себя пропищала, что лично она не признает такого рода хвалебных прозвищ.
- Не позволю же я себя называть Мимышь - Милая Мышь, или Храмышь Храбрая Мышь, или Мумышь - Мудрая Мышь. Скромность, скромность и еще раз скромность-вот чего, к сожалению, не понимают даже некоторые Добрые Художники.
Потом крикнули громовое "УРРРРРА!" в честь конфетной пальмы. Тогда от радости на ней выросли конфеты, которых раньше не было никогда и нигде на свете.
Эти конфеты называются вот так:
"Етевсанатефнокяансуквяамас!"
Даже название этой конфеты не выговоришь, а как описать вкус ее, когда она и шоколадная, и мармеладная, и сливочная, и леденцовая, и ореховая, и зефирная, и ананасовая, и мороженая и пирожная, и всякая другая?!
Если, уж очень захочется самому попробовать эту конфету, надо выучить ее название - "ЕТЕВСАНАТЕФНОКЯАНСУКВЯАМАС", и надо прочесть это название наоборот - от последней буквы до первой, - интересно, что получится? И надо узнать, где сейчас находится конфетная пальма: ведь говорят, что после своего плавания через океан она очень пристрастилась к путешествиям.
А когда ты отыщешь наконец конфетную пальму, надо ведь еще обрадовать ее.
Иной скажет, что это-то совсем легко - иногда радует даже просто улыбка, даже просто одно вовремя сказанное слово. А другой ответит, что такая улыбка и такое слово - самые редкие и драгоценные дары на свете.
Несколько минут за столом было совсем тихо - все ели конфеты "ЕТЕВСАНАТЕФНОКЯАНСУКВЯАМАС".
А потом... Потом, к сожалению, мама-тюлениха оказалась права: у самого младшего тюлененка-ребенка заболел живот. Доктор Дятел не смог ему помочь - у него не было тюленьих лекарств. И тюлени заторопились домой.
И морские зайцы, моржи, морские коровы, белые медведи, пингвины королевские и пингвины простые, киты и дельфины, меч-рыбы и селедки, морские звезды и медузы - словом, все-все тоже заторопились домой, потому что в звериных и рыбьих школах кончались каникулы и надо было поспеть к началу занятий: дорога не близкая!
Все-все распрощались друг с другом, расцеловались - и поплыли по домам: кто на север, кто на юг, кто на восток, кто на запад.
Они плыли и пели Еженькину песню:
Плывем сквозь волны в те края,
Края родные,
Чтобы сберечь весь белый свет
От тех, кто злые!
А Добрый Художник и его дети стояли на берегу и махали рукой; Мичуп махал лапой, конфетная пальма - листьями, Коршун - крыльями, Еж-ежище - всеми своими иголками.