– Спасибо за помощь, Зубило! Это твоим. Куда отнести?
– Оставь тут. Я их сейчас приведу. И тебе спасибо!
Так-така разбирала злость. Он понимал, что злостью злость не одолеть, но ничего не мог поделать с собой. Стоит чуть-чуть коснуться края злости, и она вся в тебе! «Попугаю злыдню! – решил муми-тролль. – Не ей одной пугать нас!»
Так-так заглянул к Петру и сказал, чтоб через пару часов был готов отправиться в Лапландию – в деревушку около поселка Инари на озере с таким же названием.
– А мы пока с твоим котиком провернем небольшую операцию. Григорий! – спросил он кота. – Любишь риск?
– Обожаю, – облизнулся кот. – Оливками не корми, дай только в деле побывать!
– Побываешь! – пообещал Так-так.
Так-так заскочил к себе, порылся в своей кладовке, где на полках хранилось множество его технических новинок и придумок, которых еще не знал мир. Достал два приплюснутых шарика, размером с леденец. Это были два миниатюрных магнитофона. Не обычные устройства, записывающие и воспроизводящие звук, а еще и многократно их усиливающие. Тема усиления сигнала и умножения возможностей была вообще центральной идеей всех новшеств талантливого изобретателя. Достаточно было произнести перед шариком несколько слов, а потом слегка пошевелить его, как он издавал такой громкий звук, что могли лопнуть барабанные перепонки.
– Вот, Григорий, сейчас пойдем к Кольгриме. Постучись в дом, дверь откроет повар Мишель или поваренок Серж. Нормальные ребята. Эти шарики исхитрись положить в холодильник, в поддон и в ящик кухонного стола. Сможешь?
– В жизни всегда есть место подвигам! – с пафосом заявил кот.
– Главное, не бойся, – сказал Так-так. – Уболтай поваров своими байками.
– Уболтаю. Не вопрос. И я не боюсь. Даже если встречу саму! Эка невидаль! Что она сделает мне? Превратит в льва? Зачем? Тут не Африка. В мышь? Моя царская кровь не допустит этого.
Оказавшись у дома Кольгримы, Григорий поднялся на крылечко и стал драть когтями входную дверь. На крыльцо вышел Мишель.
– Ты кто? – спросил он.
– Я твой раздраженный кишечник, – ответил большой знаток телевизионной рекламы медицинских препаратов.
– Не понял, – сказал повар.
– Чего ж тут непонятного? – сказал кот. – Я твой кишечник. И я раздражен. Я давно не ел, и мой кишечник раздражен от этого. Ну а раз я пришел к тебе, мой раздраженный кишечник теперь твой! Ясно?
– Да вроде, – сказал Мишель. – Тебя покормить?
– Не мешало бы, – погладил лапкой усы кот. – А то брюхо-то за два дня подвело.
– Так бы и сказал. А то раздраженный кишечник! Заходи! Прохладно сегодня.
– Да не жарко, – сказал Григорий, заходя в прихожую – Тепло тут у вас.
– Сосиски ешь?
– Излишний вопрос. Всякой киске очень близки / печень, кофе и сосиски! / А еще приятны сливки / и зеленые оливки!
– Да ты поэт!
– Увы, приятель! Только летом / везет с продуктами поэтам!
– Вот ты поэт, а у меня оливок нет… Тоже стихи! – обрадованно воскликнул Мишель. – Получились!
– С кем поведешься… – вздохнул Григорий. – А можно глянуть, что у тебя там есть, чтоб тебе зря не рыться.
– Ну, ты нахал! Смотри. Давай подниму. – Мишель поднял кота и открыл перед ним холодильник и выдвинул ящик стола.
– Да вон же оливки! – сказал Григорий, незаметно опустив шарик в поддон. – А в ящике ничего полезного, жаль! – и положил в ящик второй шарик.
– Ты, что, правда, любишь оливки? – спросил Мишель, достав банку.
– Оливки можно любить только взаправду. Поскольку они круглые. Кривда она косоугольная, значит, не из оливок! Вам, людям, это трудно понять! Вы в скособоченном мире живете!
– Ты, я гляжу, большой знаток людей!
– Конечно. Всю жизнь вас наблюдаю. А ты что, не человек?
– Я бурый медведь! Хозяин леса! – произнес Мишель. Открыв холодильник, а потом выдвинув ящик стола, повар от полноты чувств рявкнул туда и туда. – Я всегда радуюсь, когда мне хорошо. Чтоб продлить радость, я всегда кладу ее про запас в холодильник и в стол. Найдет тоска, я открою и снова порадуюсь.
– Да ты истинный поэт! – воскликнул Григорий. – Хоть и медведь.
– Получай две сосиски и пять оливок. Хватит?
– Лучше десять.
– Сосисок? Не лопнешь?
– Оливок. Не лопну.
– Угощайся. Как звать-то? Неужто Кишечник?
– Дарий.
– Красивое имечко! А я Мишель.
Григорий поел и отвесил повару церемониальный поклон, какой видел в мультике про кота в сапогах. Мишель шутейно ответил. С тем и распрощались в самых лучших чувствах друг к другу.
Только за котом закрылась дверь, спустилась Кольгрима.
– Это кто был? – спросила хозяйка. Она слышала, как Мишель открыл дверь, разговаривал с кем-то, потом проводил. Ей нездоровилось, и она некстати задумалась о своем возрасте. Вставать не хотелось. Опять кого-то принесло. Зубило, что ли, забыл чего-нибудь? На всех реагировать!