Попробуй их с собой унеси. Остынут – несъедобными станут, протухнуть могут. А если пакет порвется? Стали пытаться есть – не лезут. А бросить жалко, как автостопщику еду бросить? Вернулся довольный Кит – зачислен. Хотел нам помочь, но не мог: этот здоровенный парень оказался вегетарианцем. Пару пельменей осилил, больше не стал. Мучились мы, мучились, но так и не смогли доесть. Не смогли доесть еду!
КАК НАС ПРИНИМАЛИ ЗА ГАСТАРБАЙТЕРОВ
В Польше 1997 года отношение к русским было весьма однозначным. Когда мы, болтавшие между собой по-русски, обращались к кому-то из местных на улице, хоть на корявом польском, хоть по-английски, с вопросом:
- Подскажите, пожалуйста, где здесь… - подразумевая музей или замок, нам несколько раз, не дослушав, отвечали:
- Рынок там.
Хоть наши рюкзаки и непохожи на клеенчатые сумки, понимали нас одинаково. И чрезвычайно удивлялись, когда узнавали, что нам нужно что-то другое. А однажды спросили, щупая уже не новую пенку:
- Почем продавать будете?
НЕЖДАННАЯ АУДИЕНЦИЯ У РИМСКОГО ПАПЫ
В первую нашу зарубежную поездку добрались мы до Италии. Ну, получилось у организатора экспедиции Шанина сделать на всех желающих итальянскую визу. А где Италия – там обязательно Рим, а где Рим – там и Ватикан, сердце католицизма. Религией мы не интересовались, но полюбоваться на красивую атрибутику было здорово. Больше всего нас обеих интересовали, после собора св. Петра, грандиозные Ватиканские музеи. Средоточие мировой культуры, шедевры, которые еще в школьном возрасте видели на картинках – а тут они живьем.
Встать надо было пораньше, чтобы прийти к открытию музеев и успеть осмотреть все по максимуму, пока не закроют. Платить за вход два раза нам было накладно. А подружку мою Иру Морозову очень раздражала моя привычка долго собираться по утрам. В дороге, когда все время нос к носу, раздражаться начинаешь по любым пустякам. И мы придумали в городах днем расставаться и встречаться вечером в условленных местах. Ира собралась моментально и побежала к кассам, а я – туда же, но неторопливо.
По бесконечным залам я гуляла также неторопливо и вдумчиво. К концу дня, наполнившись впечатлениями, выхожу из Сикстинской капеллы – и вдруг встречаю Иру, спешащую в обратную сторону.
- Ой, я еще и половины не осмотрела, а скоро закрывают!
- Как это? Ты же раньше меня пришла.
- Пришла, да не туда! Потом расскажу.
Я терялась в догадках, как это можно промахнуться мимо такой громадины музея, пока вечером Ира не рассказала свою историю. Утром она встала в хвост большой очереди (а к моему приходу никакой очереди не было) и перемещалась с потоком мимо касс, куда-то вглубь. Обрадовалась, что денег не взяли. Поток влился в огромный зал, похожий на соборный. Там всем желающим раздавали наушники, распределяя народ по языковому признаку. В Ире опознали иностранку и выдали наушники с английским. Потом в чем-то вроде ложи появился дядька в прикольной шапочке, публика его бурно приветствовала и крестилась. После нескольких фраз до Иры наконец дошло, что этот дядька – Папа Римский, а она наблюдает его обращение к народу.
Вещал Папа несколько часов, а потом просто удалился. Из обращения она почти ничего не поняла. Но чувством причастности к великому насладилась. Зато почти не успела осмотреть музеи. А я успела, но не видела живого Папу.
СПАСЕНИЕ НА ВОДАХ
Лето на юге Европы, сами понимаете, жаркое. Моя компаньонка Ира очень любила музеи. Перед поездкой она тщательно выписывала на бумажку все достопримечательности стран и городов, которые мы посетим. Получилась не бумага, а большая простыня. Обширная культурная программа и жара совершенно расплавляли мозги, и время от времени мы все бросали и мчались охлаждаться в каком-нибудь море. Благо, Италия окружена ими с трех сторон.
Погрузилась я в Тирренское море, а вода в нем горячая. Отплываю от берега - там попрохладнее. Волны короткие, соленые, ласковые. Счастливая, плыву по солнечной дорожке, забыв обо всем на свете.
Из состояния нирваны меня выводят истошные вопли сзади. Оборачиваюсь - а берега уже не видно. Зато ко мне широкими гребками несется загорелый до черноты итальянец на распашном катамаране, со спасательным кругом на борту. Догоняет и возбужденно лопочет по-своему. Я понимаю только одно слово – «опасно».
- Не-а, не опасно! - отвечаю. Какие тут опасности: вода теплая, штиль, акул нет, а солнце для ориентира есть. Но спасатель очень озабочен, собирается мне круг кидать. Ну его, еще по голове попадет.