Встретив ту, что любил, ты в смущенье тяжелом
подавляешь мертвящую скуку.
Даже нищий под взглядом твоим невеселым
опускает просящую руку.
Встреча на станции
Ал. Муратову
Сойдя на станции безвестной,
другого поезда я ждал,
и мрак ночной в глуши окрестной
ко мне вплотную подступал.
Как тихо было! Ветер слабый
ко мне из темноты донес,
как там перекликались жабы
и чуть поскрипывал насос.
Во мраке думалось о многом.
Я не был с вечностью знаком, —
она на пустыре убогом
предстала мне, объяв кругом,
явилась на глухом разъезде
и в бездны дымной темноты
швыряла гроздьями созвездья
своей могучей красоты.
Весь блеск ее рвался наружу,
но кровью в миг кратчайший тот
впервые ощутил я стужу
межзвездных мертвенных пустот
и прошептал я, задыхаясь:
«О вечность, как ты мне чужда!
Я в пустоте твоей измаюсь,
я с ней не свыкнусь никогда.
В тебе, от века не согретой,
я истоскуюсь о тепле;
все, что мое, — лишь здесь,
на этой на грешной маленькой земле.
Лишь здесь грустят, меня не видя.
Из-за меня и в этот час
лишь здесь не спят, под лампой сидя,
пусть в окнах всех огонь погас.
Прости, созвездий край суровый,
я их постигнул красоту,
но огонек окна родного
я всем светилам предпочту».
И вновь зима…
И вновь зима запрет нас в доме скоро,
балконы будут снегом разодеты.
За окнами средь зимнего простора
искать напрасно милый образ лета.
Но станем вспоминать в уединенье
прогулку нашу в горные высоты
и все необозримые владенья
багрянца и осенней позолоты.
Следя, как воробьи засуетились
и крошки на снегу клюют, мы вспомним,
как между елей золотом светились
березы тонкие в лесу огромном.
Туманы за окошком нашим зимним
напомнят нам, не вымолвив ни звука
о воздухе и призрачном и дымном
под оголенными ветвями бука.
В углях горящих, в их пурпурном рденье
нам вспомнится листвы осенней ворох,
тот день в горах, и в тишине осенней
под нашими шагами — нежный шорох.
И ничего, что наш очаг остынет,
что станет за окном бело и пусто, —
переселятся в зимнюю пустыню
воспоминанья наши, наши чувства.
Кукушка
Не понимаю тяги к предсказаньям
и тех, что ходят к ведунам, к ведуньям,
и на бобах или по гороскопам
хотят дознаться — что их ожидает
в грядущих днях. Какое утешенье
и смысл какой жить в знаемом заране?
Страницу за страницею нам должно
таинственную книгу бытия
читать с надеждой, не спеша узнать —
что будет дальше. Тот же, кто охвачен
нечистым, недостойным любопытством
иль дьявольскою дерзостью, и хочет
насильно разодрать завесу дней,
чтоб до конца свою судьбу постигнуть,
тот не увидит жизнь, увидит смерть.
Ребенком, с бабушкой, в Салониках весной
я проходил вблизи казарм турецких.
Над желтыми высокими стенами
толпились в лихорадочном смятенье,
как пред грозою, сумрачные тучи
и кроны лип мятущихся. Оттуда
всегда я слышал возгласы кукушки.
И потому что знал я, что кукушка
предсказывает, сколько лет нам жить,
я убегал, закрыв руками уши,
лишь не услышать бы, что предвещает
нечеловеческий, невидимый, ужасный
тот голос из глухой густой листвы.