— Дайна?
— Да?
Спокойным голосом он произнес. — Это нельзя оставить в покое, подвешенным колебаться в воздухе между нами, я совершенно уверен, что это Вы открыли ту дверь вчера вечером. Я полагаю, Вы были вынуждены сделать это, потому что Вам кто-то угрожает.
Дайна резко повернула голову и с удивлением уставилась на него.
Он кивнул. — Я нуждаюсь, чтобы Вы доверились мне. Я хочу узнать, кто делает это с Вами.
— Я не знаю, о чем Вы говорите, — произнесла она невыразительно.
— Дайна, послушайте меня. — Он склонился к ней с состраданием в Галах и нежно произнес. — Я знаю, что Вы боитесь. Я знаю, что этот ублюдок убедил Вас, что причинит вам боль. Но я не допущу, чтобы это случилось.
Она хотела верить ему. Она почти верила. Она уже забыла каково это чувствовать себя в безопасности, не бояться, и находиться в недосягаемости, это было так заманчиво. Но Дайна получила жестокий урок два года назад. Безопасность была иллюзией, и надежды практически не было. Обеспечить окна и двери устройствами безопасности, поставить полицейскую охрану — ничто не могло обеспечить ей безопасность от человека, который достаточно сильно хотел бы причинить ей боль.
Ничего не допуская, она уверенно сказала. — Если я нахожусь под подозрением, то вероятно будет лучше, если я уйду из музея. — Гость ясно выразил свои угрозы относительно того, что будет с нею, если она выберет этот легкий выход, но какой у нее был выбор? Все, что она могла делать — подчиняться. Снова.
Так как к ним приблизился официант, с кофе, Макс не смог ничего ответить, пока он не отошел. Но как только они остались одни, он сказал, — Никто не хочет, чтобы Вас отстранили Дайна. Я только хочу помочь Вам. Разве Вы не можете поверить в это?
Она нервным рывком пожала плечами. — Я слышала, что вы являетесь филантропом. Но когда Ваша собственная коллекция находится в опасности … нет, я не могу. И даже если бы я могла поверить в это, Вы все равно не можете ничего сделать, чтобы помочь мне.
— Откуда у Вас столько уверенности в этом? — потребовал он ответа.
Дайна посмотрела на него глазами, которые были намного старше ее прекрасного лица, и мягко ответила, — Опыт.
Макс предполагал, что сегодняшний разговор будет только началом. Шансом убедить ее принять помощь. Он даже не думал о том, чтобы потребовать слишком много ответов на свои вопросы, потому что не думал, что она сможет так легко довериться ему. естественно, что это заняло бы какое-то время. Но теперь, изучая эти поглощенные тенями глаза, он понимал, что больше не сможет ждать. Он славился огромным терпением, но она испытывала боль, а этого он уже не мог вынести.
Он даже не мог попытаться помочь ей до тех пор, пока не знал, что причиняло ей такую боль.
Он подозвал официанта и сделал заказ. Дайна, казалось, сделала свой выбор наугад, и только когда блюда доставили, обратила внимание на еду. За едой Макс говорил на отвлеченные темы, не касаясь вопросов о чем-либо действительно важном. Он хотел создать непринужденную обстановку, но понимал, что добиться этого практически невозможно. Только вчера они ещё были незнакомцами, а сегодня ему необходимо было знать, какая тайна скрывается за ее ужасным страхом. Это означало, что он должен будет сломить нормальные барьеры в общении, которые существуют между незнакомыми людьми, и разрушить стены, возведенные вокруг ее тайны.
Естественно, что у него не было никаких намерений совершить эту попытку здесь, в этой обстановке. Поэтому он ждал, пока с едой не будет покончено — или, скорее пока не стало очевидно, что Дайна больше ни к чему не притронется. Когда они покинули ресторан, он посадил ее в машину, но вместо того чтобы вернуться в музей, остановился в маленьком парке, приблизительно на расстоянии в пол мили. Он предпочел бы более уединенное место, но инстинкт подсказал ему, что даже одно предположение, что они окажутся наедине испугает Дайну.
— Почему мы остановились здесь? — нервно спросила она, когда он заглушил двигатель.
Макс заколебался, потом вышел из машины и подошел с ее стороны. Открывая ей дверцу, произнес, — Наш разговор не закончен, Дайна. Почему бы нам не присесть на ту скамейку на солнышке, на несколько минут?
— Я должна вернуться в музей, — выступила она.
— Все в порядке. Я сказал Кену, что задержу Вас немного.
Дайна хотела рассердиться, но чувствовала, что на это у нее нет сил. Он использовал свою власть без всякой задней мысли, просто, чтобы получить желаемое. Совершенно очевидно, что он не был своевольным, но с ее точки зрения, это едва ли улучшало ситуацию. Правда он мог привести к ее увольнению или аресту, и она ничего не могла поделать с этим.