М у р а д. Боже, какие глупости ты говоришь? Ничего не поняла, ничего… И никогда не поймешь. Мы чужие люди с тобой, абсолютно чужие, ни одной точки соприкосновения!
С о л м а з. А наш сын?
Раздается стук в дверь.
М у р а д. Это мастер.
С о л м а з. Ну его к черту!
Идет к двери, открывает ее. Входят М а х м у д и его с ы н. В руках Махмуда сумка с инструментом.
М а х м у д (улыбаясь). Добрый день. Кончили ругаться? Я тоже с женой ругаюсь, будь она неладна, а что делать — такова жизнь. Где ваш кран?
С о л м а з. Здесь. Идите за мной.
Ведет слесаря в прихожую. Сын остается в комнате. С любопытством оглядывается, делает несколько шагов и вдруг, о чем-то задумавшись, застывает на месте в странной позе. Мурад удивленно смотрит на него, но мальчик не обращает на него внимания. Мурад выбирает несколько книг из кучи, лежащей на столе.
Входит С о л м а з.
М у р а д. Какой чемодан я могу взять?
С о л м а з. Не знаю.
М у р а д. Я возьму коричневый… А где лежат мое пальто и кепка?
С о л м а з. Не знаю.
М у р а д. Слушай, мы же расстаемся, веди себя хотя бы в эти последние минуты достойно. Нельзя же автоматически становиться врагами, если разводишься. Ведь от жены до врага огромная дистанция. Наших отношений не хватило, чтобы мы остались мужем и женой, но мы же можем быть хорошими знакомыми… У нас же сын, в конце концов…
С о л м а з. Вот именно!
Мальчик отрывает взгляд от окна и с интересом смотрит на спорящих супругов. В дверь просовывает голову м а с т е р.
М а с т е р. Хозяйка, надо предупредить соседей, что я воду отключил. Скандал будет.
Солмаз выходит из комнаты.
М а с т е р (сыну). Иди, иди сюда. В коридоре тоже много книг… (Пропустив мимо себя сына в коридор, входит в комнату. Заговорщически подмигивает Мураву.) Я все слышал. У меня было то же самое.
М у р а д (неприятно удивлен). Что то же самое?
М а с т е р. С женой… (Показывает большим пальцем себе за спину, в коридор.) Очень любит книжки читать. И рисует хорошо. Карандашом, красками, чем хочешь… Художники смотрели — говорят, большой талант есть.
М у р а д (бросает взгляд на часы). А почему он не в школе?
М а с т е р. Он не любит школу, обижают его там. Он же странный немножко. Вот вожу его с собой.
М у р а д. Помогает вам?
М а с т е р. Разве я позволю?! Просто сидит, о чем-то думает или рисует истории разные. Сперва он про русских рисовал по их священной книге, потом про итальянцев и греков начал. Их историю наизусть знает, совсем древние вещи рисует… кони, мечи, крепости, чудовища какие-то — большие картины. А еще он любит про этого русского писателя рисовать, которого в тюрьму посадили, про его книжки, ну, как его…
М у р а д. Достоевский, что ли?
М а с т е р. Вот-вот. Всего его прочитал и нарисовал. Я почему беру его с собой? Дома не могу оставить, мать сердится на него.
М у р а д. Не родная, что ли?
М а с т е р. Почему не родная? Родная. Ей не нравится, что он такой странный немножко, поэтому обижает. У нас еще другие дети есть, тех она любит, потому что они обычные. Этого тоже любит, но хочет, чтобы он стал такой же, как все, не понимает, что в нем талант есть… (Еще раз подмигивает Мураду.) Я слышал, о чем вы здесь с женой говорили, все до последнего слова. У меня то же самое было.
М у р а д. Что — то же самое?
М а с т е р. Я тоже хотел уйти. Очень неподходящий момент был. Я сварщиком работал на заводе Паркоммуны. Из Москвы приехали и сфотографировали меня. Потом сижу дома, сосед прибегает, кричит: «Смотри, Махмуд, где твою фотографию напечатали!» Я смотрю: вот такая моя фотография на обложке журнала. (Показывает.) «Советский Союз» называется, как «Огонек», может, даже лучше. И написано еще, что я хороший сварщик и выполняю план на двести пятьдесят процентов. Это правда было, я по четыреста рублей в месяц получал тогда… Отсюда все и началось. Со всей Европы мне стали письма писать. Из Германии, Польши, Болгарии, из Москвы, Саратова, Сибири — откуда хочешь. В день по сто штук приходило. В основном женщины писали, фотографии свои присылали, в гости приглашали, спрашивали, женат я или холостой. Многие красивые были и молодые. Вот тогда я хотел уехать, бросить все и уехать куда-нибудь в Москву или Сибирь. Надоело мне всю жизнь на одном месте сидеть, и жена тоже надоела, очень хотел уехать… Из-за него остался, из-за мальчика. Без меня замучили бы его. А с ним куда ехать? Еще если бы он обыкновенный был бы, а с таким… Или мать как мать имел бы, оставил ей. А она мучает его каждый день, сама этого не понимает, думает, что хорошего ему хочет, а только обижает. Он же совсем необычный мальчик, к нему особый подход нужен. Ты поговори с ним, сам увидишь…