Слова мистера Блэквуда всплывают в памяти, то, что сегодня еще предстоит доказать одну теорию, не лишает ее права быть действующей истиной — происходящей на глазах у тех, с кем мы так отчаянно пытаемся их доказать. Я не могу не связать их со своей собственной ситуацией, с тем, что происходит между мной и Смертью. Переход в другие миры, идея Вселенной, которая путает нас друг с другом, смешивает нас воедино. Что бы сказал мистер Блэквуд по поводу подобной вещи? На мгновение я позволяю себе подумать о том, чтобы рассказать ему все. Поразмышлять над возможностью того, что где-то может найтись другой человек, готовый попытаться понять.
— Итак, — грубый голос мистера Блэквуда зовет меня обратно в комнату для гостей, к папке из плотной бумаги, которую он сейчас протягивает мне. — Ты хочешь ответов?
Я беру файл, осторожно открывая его.
— Да.
— Ну, я тоже. Взгляни еще раз на эти заметки.
Так я и делаю. Я вынимаю их из папки, разворачивая веером мелкие бумаги. Всего их шесть. Первыми меня приветствуют те три, которые я видела раньше.
Я НЕ МЕРТВ.
Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ДЕРЖАТЬСЯ.
СПАСИ МЕНЯ.
Холодок, пробежавший по моей спине, когда я впервые увидела эти слова, снова поражает меня, преследуя мой позвоночник с новой целеустремленностью. Я должна сделать глубокий вдох. Отложив их за остальными, я читаю дальше.
Я ТЕРЯЮ СЕБЯ.
ТЬМА ПОГЛОЩАЕТ МЕНЯ.
ПОЖАЛУЙСТА. Я НЕ ХОЧУ ЗАБЫВАТЬ.
Темнота. Я теряю себя. Нет. мне знакомо это чувство. Я знаю такую темноту. Но это не может быть одно и то же. Моя хватка усиливается, бумаги шуршат в моей руке, трясутся, когда дрожат мои пальцы.
— Ч-что это?
Морщинки вокруг глаз мистера Блэквуда становятся глубже, когда они сужаются.
— Ты выглядишь так, словно увидела привидение.
— Мистер Блэквуд, я серьезно. Что это?
Я не знаю, то ли дело в тоне, который принял мой голос, то ли в том, что он так же устал ходить кругами, как и я, но он прочищает горло, проводит рукой по своей клочковатой седой бороде и указывает на пустое место рядом с собой. Все еще дрожа, я медленно опускаюсь на кровать.
— Ты уже спрашивала меня о мальчиках Хокинс, — начинает он.
— Да, — выдыхаю я, едва слышно шепчу.
— Ну, я знал их когда-то. Мы были… мы были близки. — Он останавливается, прочищает горло, и это переходит в приступ кашля. Его лицо краснеет, глаза расширяются, и я вскакиваю с кровати, чтобы принести ему еще воды. Он протягивает руку, чтобы остановить меня. — Я в порядке, — хрипит он, кашель проходит, и его цвет лица медленно возвращается к норме. — Сядь сам.
— Вы уверены?
— Да, черт возьми. Стал бы я тебе так говорить, если бы не был уверен?
Я пожимаю плечами, думая, что да, но держу рот на замке и делаю, как указано.
— В любом случае, то, что с ними случилось, в конечном итоге побудило меня стать частным детективом. Я специализировался на домашнем насилии. Видишь ли, тогда у нас не было CPS. Если копы тебя не послушали, ты облажался. Таким образом, мы работали над случаями, которыми копы не могли заниматься, и убедились, что семьи, которые были слишком напуганы, чтобы обратиться к властям, знали, что они могут обратиться к нам.
— Так вы познакомились с бабушкой? Она вас когда-нибудь нанимала?
— О, нет. — Он качает головой. — Мы с Таллулой давно знакомы, еще до того, как я стал частным детективом. Не я был тем, кто помогал ей — все было наоборот. Но сейчас мы сбиваемся с пути, не так ли? Ты хочешь знать о мальчиках Хокинс или нет?
После паузы я киваю. Я отчаянно хочу узнать его историю с бабушкой, но выяснить мою связь с этими братьями сейчас гораздо важнее.
— Хорошо. Теперь то, что я собираюсь тебе сказать, научно невозможно. Ты понимаешь? На самом деле, в последнее время я начал задаваться вопросом, происходило ли это когда-нибудь на самом деле, или это все время было у меня в голове. Возможно, я действительно просто старый псих. Все еще готова к этому?
Научно невозможно? Этот мужчина понятия не имеет.
— Поверьте мне. Я никуда не собираюсь.
— Ты говоришь это сейчас… — Он потирает свои морщинистые руки, издает ворчание. — Итак, мне было за двадцать, когда это случилось. Обычный рабочий день. И я, э — э, ну… — Он останавливается, качает головой. — У меня начались видения. Я слышал разные вещи. Вещи, которые, черт возьми, точно не были нормальными.