В его взгляде появляется блеск, блеск эмоций, которые он изо всех сил пытается скрыть. Когда его рука поднимается, и большой палец проводит по моей нижней губе так нежно, как умеет только он, я вздыхаю, и мои глаза закрываются. Боже, ты нужен мне, Энцо. Если бы ты только знал, как сильно ты мне нужен.
Он тихий, нежный, когда он отвечает, спокойствие льется в мою грудь, как сливочный, растопленный шоколад.
— Я могу столько всего рассказать тебе. Я так много хочу сказать, но не скажу. Я не скажу тебе, как сильно мне хочется поцеловать тебя прямо сейчас. Как я хочу просто обнять тебя и никогда не отпускать. Я не скажу тебе, как ты сводишь меня с ума. Как ты — единственное, что я знаю сейчас, и единственное, что я хочу знать. И уж точно не скажу, что хочу, чтобы темнота забрала меня обратно, заставила снова забыть, чтобы мне не было так мучительно больно находиться вдали от тебя.
Я не знаю, когда мои пальцы обхватили руку, прижавшуюся к моим губам, но я чувствую, как они трепещут на его губах. Дрожь проходит по позвоночнику, заставляя мое тело содрогаться от слез.
Его глаза следуют за потоком, опускаясь к моим губам, и он вытирает их мягким, медленным движением большого пальца.
— Но я скажу тебе, что это не то, что ты можешь исправить. Что твоя жизнь, твоя настоящая жизнь, начинается сейчас. Сегодня я ухожу, Лу. — На его лице нет ни капли сомнения. Только спокойствие, твердая уверенность, которую, как я знаю, невозможно нарушить. — И в этот раз… в этот раз я не вернусь. Так что не пытайся меня найти.
Он отступает, забирая с собой то, что осталось от моего сердца. С каждым шагом, который он делает от меня, он исчезает все больше. С каждым его шагом пустое эхо отдается в моей груди.
Напоминая мне о том, что я потеряла.
ГЛАВА 46
Холодная вода, которую я брызгаю на лицо, не помогает мне прояснить мысли. Я поднимаю глаза, с трудом узнавая девушку в своем отражении. Она смотрит на меня ошарашенными карими глазами, под которыми залегли темные круги. Ее губы бледны, как и кожа, а волосы беспорядочно ниспадают по спине. Она устала и сломлена так, как никогда не знала, что может быть.
Я не спала прошлой ночью. Даже не пыталась. Но я проводила каждую секунду каждого часа, думая о том, как достучаться до него. Чтобы заставить его вернуться ко мне. И вот я стою здесь, почти четырнадцать часов спустя, все еще с болью осознавая, что ничто не заставит его передумать. Ничто не вернет его ко мне.
Трясущимися пальцами я застегиваю пальто, которое надела. Я иду к мистеру Блэквуду. Я расскажу ему все и попрошу помочь мне. Помочь Энцо. Да, я понимаю, что это, скорее всего, бесполезно. Да, я понимаю, что если мистер Блэквуд не смог разобраться в этом за последние двадцать с лишним лет, то он не разберется и в ближайшие несколько дней. Или даже недель. А может, и вообще никогда. Но я не могу сдаться. Не могу отпустить.
Не могу.
Я выхожу в коридор, мое тело почти онемело, пока я спускалась по лестнице. Я уже почти добралась до главного этажа, когда до моих ушей доносится знакомое заливистое хихиканье. От этого звука я напрягаюсь, осознавая, насколько оторванной от реальности я себя сейчас чувствую.
Первое, что я вижу, — это светлые волосы Клэр, прямые и гладкие, как обычно. Она одета в фиолетовый кардиган, с лентой вокруг хвоста и подходящими фиолетовыми туфлями. Похоже, ей стало немного лучше. Я почти нахожу в себе силы улыбнуться.
Почти.
— Лу! Доброе утро, соня. — Она подталкивает меня локтем, затем жестом указывает на человека по другую сторону стола.
Бобби стоит там, на его лице играет мягкая улыбка, пока его глаза задерживаются на ней. Он отводит взгляд и поворачивается ко мне, а затем издает низкий свист, разглядывая меня с ног до головы.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, но ты выглядишь как черт.
— Спасибо.
Клэр хмурится, наблюдая за тем же, что и Бобби.
— Эй, ты в порядке?
— Нет. А ты как?
Она мягко улыбается, но я вижу, что грусть еще не полностью покинула ее глаза.
— Я буду позже. — Я беру ее руку и слегка сжимаю. По крайней мере, это делает меня одной из них.
— Значит, Бобби заходил к тебе.
Я бросаю на него взгляд, говорящий о том, что я не настроена на болтовню, и она поднимает руки в знак капитуляции.
— Стоп, очевидно, не лучшее время. Просто сообщаю тебе, что через две недели я уезжаю домой.
— Правда? — Эти слова застают меня врасплох, и на меня накатывает неожиданная волна беспокойства. Я знаю, что это эгоистично, но я уже начала привыкать к тому, что он здесь, со мной. Он снова стал моим другом, как и все эти годы назад. Не знаю, смогу ли я сейчас потерять еще одного человека в своей жизни. — Почему две недели?