Мне нужно что-то сказать. Я стараюсь смотреть ему прямо в глаза, когда говорю.
— Ничто меня не сдерживает, Бобби. Я знаю, что сделала правильный выбор, приехав сюда.
Он сглатывает, отводит взгляд, и я знаю, что это не тот ответ, который он искал. Я ненавижу то, что я — причина сокрушенного выражения его лица. Но я не собираюсь лгать ему. Если он мне все еще небезразличен, а я забочусь, лучшее, что я могу ему дать, — это моя честность.
Через мгновение он отпускает мои волосы, опуская руку. Он делает маленький, напряженный шаг назад.
— Хорошо, — наконец бормочет он, слегка кивая головой. — Тогда ты сделала правильный выбор.
Я так удивлена искренностью его ответа, что уверена, это написано у меня на лице. Он отворачивается прежде, чем я успеваю ответить, продолжая свою медленную, наблюдательную прогулку по комнате. Дойдя до туалета, он заходит внутрь, берется за ручку двери и коротко оглядывается на меня.
— Сейчас вернусь.
Дверь ванной закрывается, эффективно блокируя его от мужчины, чьи глаза прожигают меня, как лазер, и заставляют меня почти вздохнуть с облегчением из-за временного ухода Бобби. Хотя не совсем, невозможно почувствовать слишком большое облегчение, когда кипящий гнев все еще обжигает мою кожу. Тем не менее, у меня есть всего несколько минут, если что, прежде чем Бобби вернется сюда. Мне нужно выяснить, что, черт возьми, происходит, и мне нужно сделать это сейчас.
Мое сердце нерегулярно бьется в груди, стуча, как пустой барабан, который не может подобрать ритм. Медленно я перевожу свой взгляд на него. Он все еще прислоняется к стене, но его голова наклонена ко мне, глаза прикованы к моим, заставляя меня содрогаться от той хватки, которую он всегда держит надо мной. Это твердо, осязаемо, как будто его руки крепко держат меня за затылок, гарантируя, что я не смогу отвернуться, даже если попытаюсь.
Я и раньше видела в нем разочарование. Я видела нетерпение. Конфликт. Жар. Но это, огонь, бурлящий внутри него таким образом, что заставляет мышцы его рук и плеч сокращаться, когда он впивается пальцами в стену, это нечто совершенно другое.
— Почему ты здесь? — Шепчу я.
Он ничего не говорит. Просто наблюдает за мной, впитывая меня глазами, как будто делает длинную, глубокую затяжку.
— Тебе нужно уйти, — пытаюсь я. Реальность такова, что если он не уйдет к тому времени, когда Бобби вернется, я понятия не имею, как мне вести себя естественно и игнорировать тот факт, что Смерть находится с нами в моей спальне. У меня не так много времени, чтобы выяснить, чего он хочет, и каким-то образом выдворить его отсюда.
Наконец, он отталкивается руками от стены, делая шаг ко мне, полный решимости. На этот раз я отшатываюсь назад, прямо на свой комод. Острый угол вишневого дерева впивается мне в спину, и я морщусь. Он не останавливается, пока не оказывается достаточно близко, чтобы передняя часть моей рубашки слегка терлась о его, создавая электрическое трение, которое отражается между нашими телами и заставляет мое дыхание сбиваться.
О, Боже.
Тут до меня доходит, что каким-то образом мне стало с ним слишком комфортно. Предполагая, что я могу выдвигать требования и это сойдет мне с рук. Это правда, что раньше он был нежен только со мной, но по вечной холодности в его темных глазах я могу сказать, что нежность вряд ли является тем словом, которое приходит ему в голову естественным образом. Я понятия не имею, что он собирается делать. Что он может сделать. Истинный масштаб того, на что он способен.
— Пожалуйста, — слышу я свой шепот, мой голос дрожит, мои глаза прикованы к единственной вещи в поле моего зрения — его грудь, прикрытая футболкой. Я не знаю, о чем я прошу, умоляю. Чтобы он ушел? Не причинял мне боли?
Когда я чувствую, как он прижимается ближе, его бедра трутся о мои в движении, а голова наклоняется, пока удивительно мягкие губы не касаются моего уха, каждый мускул в моем теле замирает. Я статуя. Я не могу дышать. Не могу думать. Все, что я могу делать, это ждать. Ждать, чтобы увидеть, что он сделает.
Когда он наконец заговаривает, это тише, чем шепот. Нежная ласка шелка, его теплое дыхание на моей шее.
— Ты думаешь, я хочу быть здесь? — От низкого гула его голоса исходит вибрация, и по мне пробегает дрожь. — Что я искал тебя?
Вопросы застают меня врасплох. Он здесь не по своей воле?
— Поверь мне, — выдыхает он наполовину шепотом, наполовину рычанием, — если бы я мог уйти прямо сейчас, я бы ушел.