Я резко выдыхаю и поворачиваю голову, чтобы видеть Бобби полностью, надеясь, что мой голос звучит уверенно и спокойно, когда я говорю:
— Завтра. Мы пообедаем. — Я даже пытаюсь улыбнуться.
Бобби кивает и опускает руку.
— Отлично. Тогда обед. — Он поворачивается и идет к двери. Когда его пальцы сжимают ручку, он оглядывается с прощальной улыбкой.
Потом он ушел.
И внезапно остаюсь только я… и Смерть.
Глава 18
Одна секунда.
Две секунды.
Три.
У нас двоих самое напряженное состязание в гляделки в моей жизни, как будто победа — это не что иное, как вопрос выживания. Невидимая веревка привязывает его взгляд к моему, не давая мне отстраниться. Его руки, возможно, больше не удерживают меня, но с расстоянием менее двух футов между нами, они вполне могут быть. Тепло, исходящее от его тела, покрывает мою кожу легкой испариной. Я не хочу быть первой, кто отводит взгляд, но я не могу этого вынести.
Что бы это ни было.
Мне нужно расстояние между нами. Мне нужно иметь возможность думать. Дышать.
Как только я открываю рот, чтобы что-то сказать — что угодно, — он отворачивается и увеличивает расстояние между нами еще на несколько футов, проводя рукой по своим растрепанным волосам, прежде чем опустить их обратно, чтобы коснуться лица. Его тепло на моей коже исчезает с расстоянием, слегка охлаждая меня, и поток кислорода врывается в мои легкие. Он все еще стоит ко мне спиной, и я чувствую, как напряжение пробегает по его телу, вижу, как напрягаются четкие линии его плеч и спины. Внутри него кипит столько смятения, что я не могу не задаться вопросом, что сейчас происходит в его голове.
Я заговариваю первым.
— Как долго ты здесь? В моей комнате?
После паузы он медленно поворачивается.
— Возможно, несколько часов. Я не знаю. — Его холодные, ничего не выражающие глаза смотрят на меня, его челюсть тверда. Какая бы война ни велась внутри него, когда Бобби был здесь, ее подавили и заперли.
Часы. Часы, проведенные с этим мужчиной наедине в моей спальне. Господи.
— И ты… застрял здесь?
Он тяжело выдыхает, но его тон находится под замечательным контролем, спокойный и собранный. Такой контраст с тем, что было всего несколько мгновений назад.
— Казалось бы, именно так.
— Что ты собираешься делать?
Низкий, лишенный юмора смешок, который звучит из глубины его горла, застает меня врасплох. Он не достигает этих стальных глаз.
— Лу, неужели?
Я пытаюсь игнорировать незнакомое, тянущее ощущение, шевельнувшееся в моей груди, когда я впервые слышу свое имя на его губах. Каким-то образом, это кажется одновременно интимным и угрожающим, исходящим от него.
— Да. — Я поднимаю подбородок, надеясь, что кажусь такой же уверенной в себе, как и он сам. — Это мое имя.
— Там, откуда я родом, все не так, как здесь. — Он приближается ко мне, но совсем чуть — чуть. Что-то в его движениях кажется сдержанным, как будто он сдерживается. Тем не менее, этого достаточно, чтобы у меня снова участилось сердцебиение. — Я не знаю здешних правил. — Он тихо ругается и откидывает волосы со лба. — Я никогда не проводил… здесь время. Не так. Для меня все это очень ново.
— Откуда ты? Где именно это находится?
С глазами из черного льда и таким же убийственным голосом он отвечает:
— На самом деле ты не хочешь знать. — После паузы он добавляет: — Никто бы не узнал.
Что-то в интенсивности, дребезжащей в его тоне, посылает еще один холодок по мне. Это пронизано предупреждением, и я ловлю себя на том, что соглашаюсь с ним. Он прав; я не хочу знать.
— Значит, ты просто собираешься остаться здесь? — Спрашиваю я, хотя почти уверена, что уже знаю ответ.
— Похоже ли, что у меня есть выбор?
— У меня есть выбор?
— Нет.
— С тобой всегда так легко разговаривать?
Проходит секунда, пока он пристально смотрит на меня, прежде чем он отвечает:
— Я бы не знал.
— Что ты имеешь в виду? Ты не знаешь, как ты обычно разговариваешь с другими?
— Я не разговариваю с другими.
— Даже там, откуда ты родом?
— Особенно там, откуда я родом.
Мои брови приподнимаются.