Черт возьми, внезапно мы оказались слишком близко друг к другу. Клянусь, я вся горю, его огненный жар касается каждого дюйма моей кожи.
— С чего мы начнем? — Спрашивает он, и я делаю глубокий вдох. Низкий звук еще более гипнотизирует, когда он исходит прямо рядом со мной.
— Хорошо. — Я расправляю плечи, пытаясь вернуть часть самообладания, которое он, по-видимому, сразу же растопил во мне. — Это, — я поднимаю игральные карты, — ключ к любому современному человеческому ритуалу.
Как только я вижу, что карточки привлекают его внимание, я открываю красно-белую коробку, затем осторожно пересыпаю их в одну руку, как будто я не понимаю, как плохо обращаться с чем-то таким ценным. Я делю колоду пополам, принимая официальный тон, когда притворно объясняю свои действия, перетасовывая так, как много лет назад научила меня бабушка.
— Я сделаю эту часть сама, поскольку эффективность действительно зависит от сбалансированной энергии ци. Это то, что мы называем перетасовкой в бридж, и это одна из самых сложных вещей, которым учили наши предки. — Я не осмеливаюсь поднять на него глаза, зная, что нахожусь примерно в шаге от того, чтобы сорваться. Я действительно не знаю, как далеко я могу зайти в этом. Как только моя второстепенная перетасовка завершена, я раскладываю карты веером в пальцах и протягиваю их ему. — Вот тут ты вступаешь. Выбери карту. Любая карточка.
Я не знаю, чего я ожидаю. Чтобы он каким-то образом понял, что я дурачок его? Потеряет терпение и уйдет?
Вместо этого он долго и пристально смотрит на карты, нахмурив брови и сжав губы, как будто моя судьба полностью зависит от его следующего хода.
— Любая карта? — он тихо повторяет, не отвлекаясь.
Я не должна была бы находить это таким увлекательным, даже милым, видеть его таким: не в своей тарелке, но таким решительным, чтобы все было правильно.
— Да. Запомни лицевую сторону карты, как только сделаешь это, и убедись, что не показываешь ее мне.
Он медленно наклоняется вперед, его бедро задевает мое колено, когда он выбирает карту. Я тяжело сглатываю, отводя взгляд и возвращая его к картам, оставшимся в моих руках, в то время как он опускает свои собственные к себе на колени.
— Это хорошо, — бормочу я, разделяя их пополам. Держа половину колоды в одной руке, а половину — в другой, я кладу запястья на каждое скрещенное бедро. — Итак, как только ты ее запомнишь, положи карточку поверх любой из этих стопок.
Его взгляд опускается на мои бедра, неторопливо путешествуя от одного к другому, затем обратно, практически прожигая дыры прямо в моих штанах в процессе. Он снова подается вперед, медленно, осторожно, перекладывая карту на стопку в моей левой руке. Смутная вибрация от едва уловимого движения касается моей ладони. Не отпуская, он возвращает свой пристальный взгляд к моему, и у меня перехватывает дыхание. Я никогда не видела столько зелени. Как будто изумрудное пламя загнало черный лед в угол, и все завораживающее пламя теперь сосредоточено на мне.
— Вот так просто?
Это просто вопрос. Обычный, логичный вопрос. Но в его тоне есть хрипловатая грубость, а взгляд этих глаз заставляет меня… Что именно?
Я киваю, моя шея внезапно напрягается, и мой ответ выходит шепотом.
— Так просто.
Когда он, наконец, убирает руку и откидывается на спинку, я выдыхаю, сама не осознавая, что задерживаю дыхание. Я заставляю свой мозг продолжать функционировать, кладя правую стопку карт поверх левой. Разделив колоду на четыре стопки, по одной стопке за раз, я расправляю их пальцами, чтобы раскрыть.
— Ты видишь свою карту в этой стопке? — Мягко спрашиваю я.
Он лишь на секунду опускает взгляд, прежде чем снова переводит его на меня.
— Нет.
— Как насчет этой?
— Да.
Я собираю остальные стопки и понимаю, что понятия не имею, куда их отложить. Диванчик и так маленький, а из-за того, как мы оба расположились, на подушках недостаточно места.
— Не возражаешь подержать это до конца… — Я почти выпаливаю фокус, но вовремя останавливаю себя: — эм, ритуал?
Возвращая свое внимание к последней оставшейся стопке передо мной, я бездумно протягиваю ему дополнительные принадлежности, кладя их на его теплые колени. Моя хватка еще не совсем ослабла, когда я слышу, как он прочищает горло, чувствую трение ткани, движущейся под моими пальцами, когда его тело перемещается. Я наконец смотрю в направлении своей руки и мгновенно испытываю стыд.