Я перенаправляю свое внимание обратно на статью, лежащую передо мной.
«Прибыли пожарные и потушили пламя. Как только пожар был ликвидирован, спасатели вошли в здание, которое в основном лежало в руинах. Они нашли местного жителя и отца двоих детей Шермана Хокинса лежащим на полу в гостиной.
По словам Маллигана, Хокинса вывезли из дома, и парамедики констатировали его смерть.
Первоначальное расследование показало, что кухонный пол был облит бензином до того, как к нему поднесли спичку. Физическое состояние тела Хокинса наводит на мысль о насилии: тяжелая травма затылка произошла непосредственно перед поджогом. Кроме того, остатки крови, обнаруженные на Хокинсе, с тех пор были сопоставлены с ДНК обоих его сыновей.
Следователь говорит, что на данный момент все улики указывают на то, что поджег был умышленно совершен одним из мальчиков Хокинсов.
В то время как тела мальчиков Хокинсов — семнадцатилетнего Энцо Хокинса и двенадцатилетнего Томаса Хокинса — так и не были найдены из-за плохого состояния каркаса дома, с тех пор дополнительные судебные экспертизы подтвердили их смерть.
В настоящее время Маллиган, который также был близким другом ныне покойного Шермана Хокинса, говорит, что дело в настоящее время закрыто.»
Срань господня. Моя челюсть болит от того, что я так сильно ее сжимаю, а руку сводит судорогой вокруг телефона, который я держу мертвой хваткой.
Это не могут быть они.
Возможно ли это?
Мое сердце бешено колотится, когда я отпускаю телефон и резко выпрямляюсь, мой разум невольно возвращается к моим снам.
Томас. Двенадцати лет. Старший брат. Доказательства насилия. Пожар на кухне.
Все сходится. На самом деле, это легко могло бы стать началом моего последнего сна, если бы я не проснулась посреди него. Но на самом деле, как это вообще могло быть возможно? Это сны. Я делаю паузу, обдумывая все невозможные вещи, которые уже произошли в моей жизни в последнее время. Умираю, будучи спасенной Смертью, он оказывается запертым в моей комнате, я перехожу на другую сторону, мое тело пытается приспособиться к жизни там. Может быть, в конце концов, это не так уж невероятно.
Даже в этом случае, каковы шансы, что люди из моих снов существовали бы прямо здесь, в этом самом городе? Или что они существовали, во всяком случае. Мои глаза закрываются при этой последней мысли, мои внутренности переворачиваются так сильно, что начинает кружиться голова.
Это не может быть правдой. Для них это не могло так закончиться. Боже, я была там. Прямо там с ними. Я знаю, что этот монстр сделал с ними. Почувствовала где-то глубоко внутри себя, как эта грубая, густая, как кровь, братская любовь постоянно горела между мальчиками. Я знала их. Я была ими. Я истекала кровью вместе с ними. И теперь мне кажется, что часть меня сгорела вместе с ними.
Слезы катятся по моим щекам, но я не утруждаю себя тем, чтобы вытереть их. Какой в этом смысл, когда я знаю, что они просто будут продолжать литься?
В их история должно быть что-то еще, верно? Они были так молоды, им предстояло прожить еще такую долгую жизнь. И это после всего, через что они прошли, всех страданий, всей боли. Где справедливость? Где в них луч надежды? Просто кажется неправильным, что это стало концом их истории, когда это должно было быть началом.
Я снова хватаю свой телефон, на этот раз выполняя поиск по именам мальчиков. Я полагаю, что при таком крупном инциденте, как этот, происходящем в таком маленьком городке, о них может быть что-то еще.
Ничего.
Все, что всплывает, — это та же статья. Вместо этого я пытаюсь выполнить поиск по имени отца.
Бинго.
Это всего лишь одна фотография, но это все, что мне нужно для подтверждения. Меня охватывает тошнотворное чувство, когда я мгновенно узнаю монстра из своих снов. Он сидит на стуле на траве, вытянув одну ногу и с трубкой во рту, как будто ему на все наплевать. Женщина рядом с ним великолепна. На ее лице ослепительная, почти соблазнительная улыбка, одна бровь дерзко изогнута в камеру. У нее черные шелковистые волосы, идеально уложенные таким образом, что она выглядит неуместно посреди фермы. Итак, это мать, которой там никогда не было. Женщина, которая больше заботилась о своем следующем увлечении, чем о собственных детях.
Мой большой палец очищает экран, когда я проглатываю позыв к рвоте. У меня есть все доказательства, которые мне нужны. Это они. Энцо и Томас Хокинс. Храбрые братья с золотыми сердцами. Выжившие. Ангелы. И все хорошее и сильное, что между ними.