— Ну, я…
Кенсингтон решил дать ему еще немного времени.
— О, да, я же не сообщил вам название фирмы, которую я мог бы привлечь к этому делу. «Уолтер Пенри и помощники, инкорпорейтед». Чувствую, вы знаете, о ком идет речь, вы даже можете сказать, что они работают под «крышей» Белого дома.
Он же загнал меня в угол, подумал Этридж. Если я скажу им то, что услышал от него, они размажут меня по стенке за мой длинный язык. Они не желают, чтобы им говорили то, что они могут и не знать. А если я ничего не скажу, а потом случится что-то неожиданное для них, к чему они не успеют подготовиться, они потребуют от меня ответа, а почему я ничего им не сказал? Так что в любом случае я окажусь крайним. Пора выметаться отсюда, решил Этридж. Этот толстый старик куда умнее меня, мне тут делать нечего.
Этридж встал.
— Позвольте поблагодарить вас, мистер Кенсингтон, за то, что смогли выкроить для меня несколько минут.
— Так что вы им скажете, сынок? — старик чуть улыбнулся.
— Я напишу отчет.
— О чем?
— Я должен рассмотреть…
— Вы окажетесь крайним, что бы вы им ни сказали. Это ясно?
— Да, сэр.
Кенсингтон кивнул.
— Это хорошо. То есть хорошо, что вы это понимаете. Но одно мне в вас понравилось, Ал.
Этридж уже пятился к двери.
— Что именно?
— Вы не произнесли речь о том, что Белый дом не может иметь ничего общего с теми интригами, о которых я вам только что рассказал.
— Не произнес.
— Знаете, почему мне это понравилось?
— Почему? — Этридж уже взялся за дверную ручку.
— Я только что отлично позавтракал, и мне не хотелось бы выблевать всю эту вкуснятину на пол.
Глава 12
Если бы Трумена Гоффа призвали в армию, а армия послала его во Вьетнам, где он поубивал бы вьетконговцев, а также северных и даже южных вьетнамцев, он, скорее всего, не стал бы наемным убийцей.
Но к девятнадцати годам Трумен Гофф уже обзавелся женой и ребенком, так что в призывники не попал. А к двадцати четырем годам уже уехал из юго-западной Виргинии, где родились и он, и его жена, и работал в «Сэйфуэе» в Балтиморе. Не менеджером, а простым контролером, жил в маленьком домике, а по вечерам частенько заглядывал в бар по соседству, называющийся «Кричащий орел».
Регулярно посещал «Кричащий орел» и Брюс Клоук. Пять лет тому назад, при первой встрече с Гоффом, ему было сорок три. Они угощали друг друга пивом, обсуждали шансы на успех «Иволг» и «Койотов»[13] и говорили об успехе Клоука у женщин. Работал Клоук коммивояжером и продавал все, что угодно, лишь бы его товар вызывал интерес у домохозяек. Он мог продавать пылесосы, алюминиевые жалюзи, энциклопедии и даже подписку на журналы. Высокий, широкоплечий, малообразованный, но симпатичный мужчина, сразу располагающий к себе, он бы давно мог создать собственную фирму, в которой другие коммивояжеры продавали бы его товар. Но Клоук был к тому же страстным охотником и рыболовом, а потому в любой момент мог все бросить и провести десять дней или две недели, ловя форель или выслеживая оленя или лося.
Как-то в ноябре Трумен Гофф заглянул в «Кричащий орел», чтобы выпить пива. Случилось это в середине дня, и у стойки сидел лишь Брюс Клоук.
— Чего это ты не на работе? — спросил Клоук, купив Трумену пиво.
— В отпуске. На неделю.
— А почему ты не взял отпуск летом?
Гофф пожал плечами.
— Не люблю я отпуска. Я взял неделю в июле, но никуда не поехал: не было денег. А вторую — сейчас. Я ее потеряю, если не отгуляю до первого января.
— Я тоже устроил себе отпуск на этой неделе. Поеду в Виргинию, — Клоук нацелил воображаемое ружье на воображаемую цель и дважды выдохнул: — Пиф-паф.
— Охотиться на оленя? — полюбопытствовал Трумен Гофф.
— Совершенно верно, приятель.
— А куда? Я сам из Виргинии.
— В окрестности Линчберга.
— Слушай, я как раз там родился.
Выпив еще три стакана пива, Трумен Гофф согласился поохотиться на оленей вместе с Брюсом Клоуком. На следующее утро они уехали и к девяти вечера уже обосновались в мотеле «Идлдейт» на окраине Линчберга. А также уговорили половину первой из двух квартовых бутылей «Старой винокурни»,[14] что Клоук захватил с собой.
— Знаешь, что я тебе скажу, приятель? — спросил Клоук.
— Что?
— Рыболовом я был с детства, но догадайся, где я пристрастился к охоте?
— Где же?
— В Италии, вот где.
— А каким ветром тебя занесло в Италию?
— Я охотился на настоящую дичь, вот что я делал в Италии. Я охотился на краутов.[15]