Звали мужчину Микки Делла. Если бы кто-то купил ему новый костюм, вывел никотиновые пятна с усов и избавил его от вечной сигареты в углу рта, он вполне бы сошел за владельца небольшой, но процветающей фирмы, президента маленького гуманитарного колледжа или даже за сенатора Соединенных Штатов, сохранившего остатки здравого смысла.
Но к этим профессиям Микки Делла не имел никакого отношения. Он был пресс-секретарем, советником по контактам с общественностью, организатором различного рода кампаний, он не обращал внимания на то, как его называют, по праву считался одним из самых лучших специалистов и испытывал особое наслаждение, работая с такими клиентами, как Сэмми Хэнкс.
Делом своим он занимался добрых сорок лет, знал все входы и выходы и уже не мог существовать вне политики, точно так же, как наркоман — без очередной дозы полюбившегося ему зелья. Микки Делла жил политикой, ее слухами, сплетнями, домыслами.
Делла потерял счет различным кампаниям, которые ему доводилось вести после тридцать седьмого года, когда он разошелся с «Новым курсом»,[20] не из-за принципиальных соображений, а разногласий по оплате его трудов. Делла не позволял себе излишней принципиальности, но часто говорил: «Я никогда не работал на коммуниста и никогда не работал на фашиста, во всяком случае, на тех, кто прямо называл себя так, но в промежутке между этими крайними точками я работал практически со всеми».
Он вел кампании в Нью-Йорке, руководя сотней помощников, и в Вайоминге, где их не было вовсе, а ему и кандидату приходилось в пургу мотаться на автомобиле из Шеридана в Ламари.
Специализировался Делла и на кампаниях, организуемых различными движениями. На его счету их было не меньше двух десятков. Все они, разумеется, канули в Лету и остались разве что в памяти непосредственных участников. Они не имели национального размаха, потому что касались частных вопросов. Действительно, не всех интересовало, начнется ли разработка месторождения медной руды в Миссури-Вэлью или восстановят ли на работе в Федеральной комиссии по энергетике незаконно уволенного Леланда Олдса.
Спрос на услуги, оказываемые Деллой, превышал предложение, и стоили они недешево. В тридцатых годах он научился использовать радио, в пятидесятых — телевидение, и использовал очень умело, поскольку дополнительной рекламой его кандидату служили сердитые газетные статьи и передовицы, неизменно появляющиеся после показа рекламных роликов.
Но в душе Делла оставался газетчиком, любителем покопаться в чужом грязном белье, выставить напоказ грех и дурные поступки. Даже на закате жизни он остался при убеждении, что зло можно искоренить аршинными заголовками. Вот и с Сэмми Хэнксом Делла связался потому, что исход этой избирательной кампании решали газеты, а не радио и телевидение. Подобные кампании отмирали, так что Микки Делла, пожалуй, мог бы заплатить за то, чтобы поучаствовать в ней. До этого, правда, не дошло, но он согласился снизить сумму своего вознаграждения с шестидесяти шести тысяч семисот восьмидесяти девяти долларов до шестидесяти одной тысячи восьмисот двух. Делла всегда называл не круглые цифры, полагая, что подобная точность убеждает людей, которые платили по счету, что их денежки потрачены не зря.
Хэнкс и Делла шли чуть впереди, за ними следовала свита Хэнкса.
— Как вам моя пресс-конференция? — спросил Хэнкс, повернув к Делле свою уродливую физиономию.
— Наверное, многие приняли вас за ябеду.
— Господи, вы знаете, как поднять настроение кандидату.
— Вы платите мне не за то, чтобы я подбадривал вас.
— Но вы же можете дать профессиональную оценку? За это я как раз вам и плачу.
— Давайте сначала сядем. От всего этого стояния и хождения у меня отваливаются ноги.
Чего Микки Делла не любил, так это лишних телодвижений. Предложение прогуляться могло вогнать его в глубокую депрессию. Однажды он взял такси, чтобы перебраться на другую сторону улицы. В оправдание, конечно, можно сказать, что шел дождь, да и авеню Конституции одна из самых широких улиц Вашингтона.
У двери в гостиничный номер, служивший Хэнксу штаб-квартирой, он обернулся. Оглядел тех, кто следовал за ним.
— Почему бы вам, парни, не заняться чем-нибудь полезным. Цирк кончился.
— Ты отлично смотрелся, Хэнкс, — заметил один из мужчин.
— И приложил его как следует, — добавил второй.
— Старина Дон сегодня вечером лопнет от злости, — вставил третий.
20
Общее название экономических реформ, проведенных Франклином Делано Рузвельтом (1882–1945), тридцать вторым президентом США.