В тот миг, когда инспектор открыл дверь кабинета, он увидел, что его босс Эльма стоит возле окна и самозабвенно целуется со вчерашним потерпевшим профессором Барсуковым. Но видел он это какую-то долю секунды, так как сам же и спугнул столь странную парочку своим появлением. Любовники тут же отпрянули друг от друга, как застигнутые внезапно включённым светом тараканы на тёмной кухне. Эльма тут же покраснела и потупила взгляд, а профессор заметался глазами и покрылся испариной.
— Я… извините… я… — Гарри попытался закрыть дверь.
— Нет, нет, — остановила его Эльма, — проходите, Гарри. Вот, знакомьтесь, Гарри Фулмен, это… — Она повернулась к Барсукову, но посмотреть на него не смогла. — Ах да… вы же… вы же вчера…
Барсуков оживлённо закивал и принялся тереть вспотевший лоб носовым платком. Эльма же принялась бессмысленно перебирать какие-то бумаги на столе.
— Я купил приёмник, — нашёлся Гарри, сам крайне смущённый этой неловкой сценой.
— Да? Очень хорошо! — Эльма оторвалась от своего пустого занятия. — Вот как раз Карп Фазанович… он хотел…
Барсуков спрятал платок в карман, сухо откашлялся и направился к Гарри.
— Разрешите?
Гарри протянул профессору свой приёмник, а сам подумал: «Шустрый, однако, старикашка, как это он так быстро её охмурил».
— Да, это как раз подойдёт, — произнёс профессор и, посмотрев на Эльму, утвердительно кивнул головой.
— Отлично, — ответил Гарри, хотя абсолютно не понимал, что к чему и за чем должно подойти.
— Тогда я сейчас в лабораторию, — Барсуков спрятал приёмник в карман, — и минут через тридцать снова у вас.
— Да, да, Карп Фазанович, конечно, — видно было, что Эльма уже успокоилась, — я тогда сейчас всё Гарри объясню…
Барсуков кивнул, и, слегка засмотревшись на Эльму, пошёл, но тут же врезался в стоящего на пути Фулмена. Профессор вздрогнул, извинился и, обойдя препятствие, поспешно вышел из кабинета.
Гарри, секунду помедлив, подошёл к столу и сел напротив Эльмы.
— Я — весь внимание…
Эльма, присела в своё кресло, взяла карандаш и начала ритмично покручивать его между пальцев. Раньше он никогда не замечал у своего босса такой привычки.
— Гарри, для начала я должна сказать, что мы… мы с Карпом… с Карпом Фазановичем… мы давно знакомы, очень давно. — Тут она испытующе посмотрела ему в глаза зрачками, в которых читалась просьба не разглашать увиденную сцену страсти и возможная протекция на самом высоком уровне. Гарри понял этот взгляд и едва заметно утвердительно кивнул.
— Да, но это, конечно, не имеет отношения, — продолжила Эльма, — отношения к делу… Понимаешь, Гарри, дело это странное и сложное… и… и потом Карп сам тебя выбрал, — с некоторым удивлением в голосе сказала Эльма, — в общем… тебе поручается…
Эльма говорила очень странно, делая ненужные паузы и повторяя слова, как будто бы она сама не знала, что говорить. Этого Гарри в ней тоже не замечал. Но было ясно, что что-то сказать она всё-таки хочет и это что-то даётся ей с трудом.
— Эльма, — перебил её Фулмен, — я и сам вижу, что дело очень необычное. Я просто хотел спросить напрямую. Тем более что вы, оказывается, знакомы…
— Да, Гарри, что? Что спросить? — Эльма тревожно посмотрела ему в глаза.
«Нет, точно, — подумал он, — такой странной я её не видел никогда».
— Мне показалось, что этот профессор немного не в себе, — карандаш в руках Эльмы снова пришёл в движение, и Гарри непроизвольно начал следить за этими манипуляциями, карандаш вращался, как сошедший с ума спидометр при приближении НЛО, — может, у него на почве усталости… или ещё чего…
«Интересно, а она давно у него была, — вдруг подумал Гарри, — и видела ли она все эти бутылки? Или, может, они вместе столько выпили?» — Он невольно представил себе эту картину и внутренне поморщился.
…просто нервный срыв, — продолжил он, — всё-таки учёный, столько работы, мозгу ведь тоже разгрузка нужна?
Эльма слабо улыбнулась.
— Да, я понимаю… но тут… тут, Гарри, всё не так просто… Ты, конечно же… тебе сложно вот так взять и понять… но… я, видишь ли… я сама была в том месте, о котором он тебе говорил. Это не выдумки, Гарри. Всё — правда!
— Вы? Вы там были? — удивился инспектор. — Когда?
— Какое-то время назад, — уклончиво ответила Эльма и, встав с кресла, подошла к окну. — Гарри, тебе нужно будет отправиться туда и всё выяснить. Карп всё тебе расскажет и объяснит. Мы будем держать с тобой связь.
Она снова вернулась к столу.
— Да и ещё, дело это неофициальное, ты же понимаешь?
Гарри кивнул, хоть и абсолютно не понимал, почему это он, инспектор криминальной полиции, сыщик, должен заниматься неофициальными делами, да ещё и такими бредовыми.
— Поэтому я всё оформлю, как твою, так скажем, служебную командировку. Ну, а зарплата… — Эльма присела в кресло и придвинулась ближе к Гарри, — зарплату получишь такую… что я сама тебе позавидую…
Гарри вдруг задумался, какой, интересно, такой зарплатой его заманивают в это попахивающее клиникой расследование. И какова же тогда сумма, что Эльма сможет ему позавидовать? Он невольно представил, как раздаст все долги и уедет куда-нибудь далеко к морю, плюнув на работу, на серый дождливый город, на окружающую его тоскливую, безрадостную действительность.
Тут вдруг на её столе зазвонил телефон, и Эльма, как будто зная об этом звонке заранее, неожиданно быстро схватила трубку и тут же начала разговор.
— Да! Да, здравствуйте! — затараторила она в трубку. — Сколько? Отдуваться опять нам? Ну, знаете, что я вам скажу… это не в моей юрисдикции… да… да… и Пинкербрейкер в курсе… Что? Да мы просто перебросим это дело в главное управление…
Гарри понял, что разговор у Эльмы, скорее всего, затянется. Он встал и пошёл к выходу. Эльма сделала вид, что не замечает этого, и ещё более оживлённо продолжила свой нервный телефонный дискусс.
— …а мне плевать! Вы были обязаны в трёхдневный срок…
Гарри вышел в холл и закрыл за собой дверь. Тут же он столкнулся со своим коллегой Иванческу. Сысой Иванческу, сорокапятилетний комиссар полиции, лысоватый, грузный, карьерист-параноик с болезненной отдышкой и слабым сердцем, имеющий жену и двух дочерей, а также молодую любовницу — продавщицу из магазина мужской одежды, о чём в управлении знали все, страдальчески улыбнулся и пожал руку Гарри.
— Как поживает гроза преступного мира? — банально сострил он.
На этот вопрос Гарри не ответил, только посмотрел на Иванческу так, будто видел его первый раз в жизни.
— Да ты, брат, пьян? — изумился комиссар.
— Нет, я не пьян.
— Что, вызывала? — Иванческу со злорадствующим видом кивнул на дверь кабинета Эльмы.
— Вызывала…
— Сам же знаешь, она этого не любит! — назидательно промямлил Сысой.
— Чего этого? — Гарри еле сдержался от желания плюнуть в сальное лицо комиссара.
— Чего, чего… Утреннего отрыва от реальности. — Иванческу посмотрел на Фулмена взглядом строгой матери, поймавшей своего несовершеннолетнего сына с сигаретой в зубах.
«Как он это точно сказал — утренний отрыв от реальности», — удивлённо подумал Гарри.
— Ну, ладно, пойду, — комиссар похлопал инспектора по плечу, от чего по телу Гарри прошла брезгливая волна, — дали двух оболтусов на стажировку. Вот они меня… дерут. Как морскую звезду.
Гарри давно заметил за Иванческу привычку говорить метафорами, только метафоры его зачастую были ужасно корявыми и нелепыми. Но в этот раз он превзошёл сам себя.
«Утренний отрыв от реальности, — думал инспектор, — прямо про меня. Прямо в точку попал».
Фулмен устало посмотрел на сутулую спину удаляющегося Иванческу и направился в свой кабинет.
Стол, как всегда, был завален бумагами, тут же стояла чашка недопитого позавчера кофе и пепельница, заваленная скрюченными, как болезненные корнишоны, окурками. Гарри вытряхнул пепельницу в корзину и, усевшись в своё кресло, закрыл глаза. Его тут же потянуло в дрёму. За окном моросил мелкий, еле слышимый дождь, который приятно убаюкивал сознание и погружал Гарри всё глубже и глубже в негу сна.