Веселье продолжалось до четырех утра. В четыре стадо сверкающих лимузинов у входа стало рассыпаться в разные стороны. Зоя, едва держась на ногах, растолкала дремлющего Соловых:
- Все, Гена! Домой!…
Но прежде чем уйти, они вдвоем распили бутылку шампанского за успех. От усталости Зою слегка развезло. Она сунула мужу ключи от новой «Тойоты», а сама прикорнула на заднем сиденье.
Зоя не стала ждать, пока Соловых запаркует машину у дома. Открыв дверь квартиры, она замерла. В коридоре, точно сжатая пружина, притаился Шамиль. Свиные глазки питбуля горели ненавистью.
Шамиля пришлось пристроить дома, но он по-прежнему не признавал никого, кроме Соловых. Потому-то Геннадий Михайлович всегда входил в квартиру первым и запирал жуткого пса в лоджии. Это доставляло массу неудобств, но сплавить питбуля было некуда. Сейчас Шамиль свободно разгуливал по квартире, поскольку Маринка гостила у подружки на даче.
- Шамилечка, мальчик!… - сказала Зоя заискивающим тоном. - Ну что ты так смотришь? Это же мама пришла…
Она не успела договорить. Молниеносным прыжком питбуль бросился на нее, целясь в горло.
Год 1994-й. Миледи
Нью-Йорк оказался так огромен, что знакомству с ним можно было посвятить всю оставшуюся жизнь. Однако Миледи этого делать не собиралась. Ей все больше и больше хотелось домой. Но что предпринять для этого, она не знала. Гриша обещал со дня на день вплотную заняться ее возвращением. Миледи, честно говоря, не очень-то верила в успех. Кроме того, у нее появились подозрения, что Гриша нарочно тянет время. Так оно и было. Гриша отчаянно влюбился в Миледи и мечтал о том, чтобы она осталась с ним навсегда. Вскоре это стало абсолютно ясно, хотя никаких намеков Гриша себе не позволял.
Аркадий Михайлович, в свою очередь, тоже оказался в непростой ситуации. Миледи частенько заглядывала к ним и дружески щебетала с Соней.
Аркадий Михайлович украдкой поглядывал на свою бывшую ученицу и чувствовал, что его охватывает какое-то позабытое томление. Это не укрылось от ревнивого глаза Сони. Однажды, проводив Миледи, она сказала:
- Шафран, надо ее визиты свести до минимума.
- Почему? - удивился он.
- Ты, может быть, не осознаешь, что происходит. Но я-то вижу, что ты смотришь на нее, как кот на сметану. И не спорь, Шафран!…
Аркадий Михайлович не стал спорить. Но видеть Миледи всего раз в неделю он не смог. И как-то, не удержавшись, пришел к ней, когда Гриша был на работе. Пришел - и понял, что сделал это зря. Разговор получился рваный, напряженный. Аркадий Михайлович не заметил, какой жест Миледи спровоцировал его на безумный поступок. Он оказался в опасной близости от нее. А дальше оставалось только протянуть руку.
- Лапа!… - пропела Миледи, мгновенно слабея.
Точно так, как тогда, много лет назад в пустом классе, они стали лихорадочно помогать друг другу освободиться от одежды. Но тут раздался звонок в прихожей. Они заметались, приводя себя в порядок. Однако их взъерошенный вид все без слов сказал Грише, вернувшемуся на минутку домой.
Гриша вспыхнул как порох. Без лишних слов он влепил Аркадию Михайловичу оглушительную пощечину, и братья, вцепившись друг в друга, повалились на пол.
Наконец Аркадию Михайловичу удалось прижать извивающегося Гришу.
- Ты с ума сошел! - сказал он, тяжело дыша.
- Нет, это ты с ума сошел! - ответил Гриша. - Отпусти! Я раздумал тебе бить морду. Я не хочу об тебя даже руки пачкать.
Они поднялись с пола, не глядя друг на друга. Миледи замерла в углу.
- Какой сюжет! - сказал Гриша, гримасничая. - Шекспир в гробу перевернулся от зависти!
- Она не виновата, - сказал Аркадий Михайлович.
- Никто не виноват. Просто так получилось. Но вот вопрос: как жить дальше?
- Я уеду, - сказала Миледи.
- Да, так будет лучше.
Это сказал Гриша.
С этого дня братья всерьез занялись отправкой Миледи домой. Но в российском консульстве с ними даже разговаривать не стали. Возвращение Миледи было слишком хлопотным делом, и никто этим заниматься не желал. Миледи продолжала жить у Гриши, но отношения их стали невыносимыми. Какие уж там прогулки по Нью-Йорку, если они даже не разговаривали.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы на Брайтон Бич не приехал с концертами Марк Король. В Штатах он был никто. Американцы даже имени его не слышали. Но для эмигрантов на Брайтон Бич Король по-прежнему оставался кумиром. Билеты на его концерт в брайтонской школе, где выступали все гастролеры из России, расхватали мигом. Король благородно согласился дать еще один концерт, и опять большой школьный зал был набит битком.