Хаотичность и сила движенья.
Вязь узоров всё время течёт,
Изменяя свои очертанья,
Так искусно их ливень плетёт,
Что фантазии нет – для названья.
Юбку по ветру полощет
Разноцветным, пестрым флагом.
Стонет всё живое в роще,
Что растёт по-над оврагом.
Я стою спиною к ветру,
Тебя крепко обнимая.
Мы прошли три сотни метров…
Проползли их – умирая!
Нет уж сил у нас бороться:
Круговерть уже кругом.
До сторожки остается
Двести метров – не дойдём!?
Рухнул дуб могучий рядом:
Треск ствола, как первый гром.
Нам собраться только надо:
Двести метров – мы дойдём!
Развернувшись против ветра,
Наклонившись до земли,
Мы прошли ещё три метра,
А вернее, – проползли!
Веток стук и крик деревьев,
Грязь в лицо и пыль в глаза,
Смесь травы и птичьих перьев…
Уж скорее бы гроза!
Только ветер всё сильнее:
Уж сторожку не видать.
До крылечка, чуть правее…
Нюни мне не распускать!
Вот и дождь! А вот – сторожка!
Видишь, краешек трубы…
Ну ещё чуть-чуть, немножко…
Выбрось к черту ты грибы!!!
Жара в июле напрягает
Мужчин – особенно, подчас!
Но и она же раздевает
Для них всех женщин всякий раз…
И потому мужчины терпят
Жару – любую и – всегда!
А днями солнечными вертят
Как захотят: туда-сюда…
Как же яростно ветер ломал
Эту рощу берёз в чистом поле:
Словно злобу на ней вымещал
И пределы испытывал боли!
Как трещали под ветром стволы,
Как кричали они, умирая!
Но боролись и были смелы
Все деревья, растущие с края.
Ветер скручивал листья в спираль,
Обрывая десятками сразу,
Унося их зелёными в даль,
Но их плача не слышал ни разу!
Молодые берёзки клонил
Ветер к серой земле, как травинки,
Он ветвями о землю их бил,
Но не выжал из них и слезинки…
Только плакала роща давно,
Хотя ветер не видел те слёзы:
Их понять он не мог всё равно,
Ведь то плакали мамы-берёзы…
Земля усталая стонала,
Дождя просила у небес:
Жара – живое всё сжигала,
Горел который месяц – лес!
Горели люди и деревни,
Горели рощи и сады…
И вспомнив вдруг обычай древний,
Просили люди все – воды!
От смога серого седая,
Земля молила лишь о том,
Чтобы от края и до края
Пролился дождь, пролаял гром.
Но Бог был глух к её стенаньям,
Поля сжигая за грехи
И обрекая на страданья
Всех, кто зависел от сохи.
Уж больно люди провинились,
Природу мучая подчас…
Они бы сильно удивились —
Скажи им кто о том сейчас.
Уже обыденностью стало —
Менять, как хочешь, русла рек,
Сушить болота… не хватало,
Чтоб Богом стал сам человек.
Уже давно и повсеместно
От газа – корчилась Земля:
Автомобилям было тесно,
Заводы – горы жгли угля…
И Бог решил: настало время
Вновь человеку подсказать,
Что непосильно ему бремя —
Природой мудро управлять!
Жары добавил Бог… и газу
Через горящие поля…
Окутал смог всю Землю сразу,
И застонала вся Земля…
И вот теперь они молились…
Но Бог решил чуть подождать:
Они уже объединились —
Земля и люди…
А – понять?
На тучу солнце опустилось,
Примяв пушистые бока,
Затем, зевнув, перекрестилось,
В смущенье ввергнув облака.
Чуть поворочавшись немного,
Удобней солнце улеглось,
Окинув взглядом землю строго —
Как бы чего там не стряслось?
Удостоверившись в порядке,
Сомкнуло солнце веки глаз, —
Так, уработавшись на грядке,
Крестьянки засыпают враз.
Накрыл всю землю тёплый вечер.
День потихоньку угасал.
И только нянькой верной – ветер
Ту люльку-облако качал…
Пытка
Какая – боль!
Какая – мука!!!
За что же
Так меня пытают?
Ведь у людей давно
Наука
На все вопросы
Отвечает.
Зачем они
Ромашки губят?
Чего хотят от нас
Узнать?
Они там
«Любят и – не любят…»,
А нам в мученьях
Погибать!
Вновь оторвали
Лепесточек…
Какая – боль!
Какая – боль!!!
Я – просто слабенький
Цветочек
И не гожусь на эту
Роль.
Кто из людей
Придумал это —
Гадать
На маленьких цветах?
От боли я не вижу
Света
И даже путаюсь
В словах…
Вот лепесток последний
Губит
Девчонка…
Зная, я – живой!!!
И ей шепчу я:
Нет, «не любит»
За эти пытки
Надо мной…
Солнечный дождь
Блестит на солнце серебром
Трава под водяным ковром,
Дождя капель по стеблям вниз стекает.
Мы, взявшись за руки, идём
Под летним, солнечным дождём,