— Волнуешься? — спросил он. — Мы в Шайло — логове дракона, и завтра пойдём к этому самому дракону.
Джек поднял на Баки взгляд, устало улыбнулся.
— Нет, не волнуюсь, — покачал он головой. — И страха больше перед ним нет, странного детского раболепия, когда Сайлас казался чуть ли не богом. Хочу в глаза его посмотреть, не задирая голову.
— Ты вырос, — улыбнулся Баки.
В комнату вошел Картер, поклонился принцу.
— Ваше высочество, — сказал он. — Прибыла Ее величество. Просит встречи с вами.
— Не было печали, — застонал Джек, отослав управляющего и велев препроводить мать в гостиную. — Пожелай мне удачи, любовь моя.
Когда Джек спустился в гостиную, он уже был вполне готов встретиться с матерью, не реагируя на её уловки.
— Мама, — Джек коснулся губами её ладони, усадил на диван. — Рад вас видеть. Но что привело вас в столь поздний час?
Роза поджала губы, явно ожидая более тёплого приёма. Она была бледна, сильно исхудала и вообще выглядела крайне болезненно.
— Джек… — Роза внезапно всхлипнула и обняла сына. — Джек, я так рада, что ты жив!
Джеку вдруг захотелось высказать ей всё, что копилось в нём долгие годы, все незаслуженные обиды, холодное равнодушие той, кто был для него роднее и ближе всех, потакание Сайласу. Джек понимал, что Роза знала почти обо всём, что творил король, знала — и предпочитала не обращать внимания. Она никогда не вмешивалась в дела управления государством, выбрав для себя роль декоративного украшения при монархе. Но Джек никогда не мог понять, отчего же ей было так наплевать на своих детей.
— Я жив, мама. — Отстранившись, Джек налил Розе бокал вина. — Простите, что не предупредил. Не было возможности сделать это так, чтобы не ставить в известность отца. К сожалению, с супругой знакомить я вас не буду, вы прибыли в неурочный час, и она отдыхает с дороги.
— Кто она? — жадно спросила Роза. — Надеюсь, ты выбрал девушку, достойную твоего титула — нынешнего и будущего?
— Вас волнует только титул, мама? А не то, что произойдёт, когда я заявлю на него права? — Джек мрачно глянул на мать. — Она достойная девушка, большего вам знать не следует. И очень вас прошу как сын, не лезьте в наши разборки с Сайласом.
— Ты заявишь права на престол и будешь коронован, — мрачно заверила королева. — Твой отец с тех пор, как стали приходить известия о тебе, совсем потерял голову. Томасина мертва, ты знаешь? Без нее Сайлас совсем растерялся. Кроме того, жалование дворцовой гвардии платится из казны, а ею распоряжается твой дядя. Он ждет твоего возвращения, как и почти все во дворце. С тех пор как ты пропал, Сайлас стал невыносим.
Поднявшись, Джек отошёл от матери, налил вина и себе, выпил в три глотка, налил ещё.
— То есть так просто? Проснулся утром, пришёл, забрал трон? — Джек обернулся. — И Сайлас отдаст, без подлянок, разговоров о вере, недопустимости такого короля, как я? Позволит сесть на трон? Вы правда в это верите, мама?
— Закон есть закон, — ответила Роза. — И при чем тут вера? Ты же венчался в храме Богини, верно? Так в чем вопрос? Тебя поддержит Совет, поддержит дворянство.
Джек потёр переносицу. Почему он знал Сайласа намного лучше, чем Роза? Откуда в ней такая вера в соблюдение законов в королевстве, где главный закон — это воля короля? Джек был уверен: Сайлас не сдастся и попробует сделать что угодно, лишь бы сын вообще не доехал до дворца. Даже, если потребуется, самого Рогатого призовёт.
— Мама, вы останетесь или вернётесь во дворец? — поинтересовался Джек, намекая, что говорить им больше не о чём.
— Ты всегда был такой замкнутый и нелюдимый, — покачала головой Роза. — В какое время ты завтра собираешься прибыть во дворец? Я прикажу охране пропустить тебя и твою свиту, Джонатан.
— Мы прибудем к полудню, — сказал Джек.
Королева уехала. Джек ещё долго стоял у ворот, смотрел ей вслед.
Никогда он не считал себя замкнутым, нелюдимым, закрытым человеком, скорее, наоборот, слишком доверял, тянулся к людям, обещавшим хотя бы крохи тепла.
Уже в спальне, раздеваясь наконец, Джек замер у окна, глядя на огни никогда не засыпающего Шайло. Он вернулся. Вернулся со щитом. Пусть он никогда не сможет назвать Шайло домом, но заберёт себе всё, что полагается ему по праву рождения.
Брок подошел к нему и обнял за плечи.
— Растревожили? — спросил он.
Подавшись назад, Джек вжался в него спиной.
— Неспокойно мне. Не верю, что отец отступится так легко. Пусть Томасины нет, но он не может так легко сдаться, не после всего.
— Мы с тобой, малыш. — Брок поцеловал его в шею под ухом. — Не дадим в обиду ни тебя, ни Люсинду. Да и столько людей на твоей стороне. Мы будем начеку. Спи спокойно.
Джек развернулся в объятиях, прижался сильнее, сам стиснул Брока, уткнувшись носом ему в шею. Только благодаря им с Баки Джек чувствовал в себе силы хоть что-то изменить, двигаться вперёд, а не оставаться в Синем лесу.
Поцеловав Брока, Джек забрался под бок к давно спящему Баки, обнял и его крепко, отчаянно, стараясь прогнать из сердца тревожный голос, заставляющий замирать и оглядываться, искать причины отступиться. Натянув одеяло, как в детстве, укрывшись с головой, Джек попробовал уснуть.
***
Баки разбудил его перед рассветом. В глухой темноте спальни кто-то тихо поскуливал.
— Джек, проснись, — позвал Баки. — Тут тебя убивать приходили.
Когда вспыхнули свечи, Джек наконец-то смог нормально проморгаться. На полу у самой постели лежал человек в чёрной неприметной одежде, похожей на ту, что носили наёмники Баки. Джек пихнул незадачливого убийцу ногой в плечо, переворачивая, присел рядом, прошёлся по карманам в поисках хоть чего-то, что может дать объяснения, кто он такой, рванул ворот куртки, оголяя шею и тёмную метку гильдии убийц на ней.
— Всё-таки заказал меня, — рассмеялся Джек.
Наемный убийца скулил, баюкая у груди раздавленную в окровавленное мясо кисть правой руки. Рядом на полу валялся кинжал с масляно поблескивающим лезвием.
— Отравленный кинжал, гильдия убийц… — задумчиво произнес Баки. — Даже спрашивать бесполезно — он не знает заказчика.
— Ну так сверни ему шею, и отправим парней сбросить труп у порта, — посоветовал Брок и зевнул.
Джек не вздрогнул, услышав хруст ломающихся шейных позвонков, он лишь перешагнул через бездыханное тело и накинул на плечи халат. Сон полностью слетел. Но теперь Джек и правда чувствовал себя намного спокойнее. Отец нисколько не изменился. Джека, наоборот, всерьез напугало бы, если б отец отступился, освобождая ему дорогу, а так игра продолжалась по заранее оговорённым правилам.
Дом просыпался.
Джек отправил записку Фио с просьбой посетить его особняк. Хотелось узнать последние сплетни Шайло из первых уст, да и Джек банально соскучился.
Фио примчался, когда Джек и Люсинда уже позавтракали. Картер, всем своим видом выражая неодобрение, провел его в кабинет Джека. По мнению управляющего, какой-то там трактирщик не имел права на сиятельное внимание.
— Доброе утро, Ваше высочество, — поклонился Фио.
Он был одет строго, но дорого, пострижен по столичной моде и ничем не напоминал шлюху из Люмена. Теперь Фио одевался в темно-синее, из-под больших зеленых глаз исчезли темные круги, в осанке появилось достоинство.
Джек обнял его, похлопал по спине, как старого друга, пригласил садиться. Расторопная прислуга тут же накрыла невысокий столик у дивана.
— Я много хорошего о тебе слышал от своего управляющего, — улыбнулся он, самолично разлив вино по бокалам. — Говорит, ты смышлёный малый. А Картера очаровать невозможно.
— Картер у нас постоянно столуется, — усмехнулся Фио. — А ты, значит, и есть пропавший принц Гильбоа? Знаешь, когда король объявил о том, что ты умер, в это почти никто не поверил, кроме последних наивных идиотов. Говорили, что ты прячешься от отцовского гнева и наемных убийц, что вернешься в славе, что король не боится Богини, раз так гневает ее… В тебя очень верят и на тебя очень надеются. Лично я… — Фио хихикнул, — надеюсь на снижение налогов. Грабительские налоги в Шайло.