Мукуро нырнул под одеяло и закрыл глаза.
Вот уж никогда не думал, что станет жертвой самого непривлекательного ему чувства. Удел сентиментальных дураков и клинических идиотов коснулся и его. Дурачком он и впрямь стал, раз уж при одной только мысли о Кее у него заходится сердце как у старика, выпившего десять банок энергетика подряд.
— Мукуро! — затарабанил вдруг в дверь отец. — Ты же не спишь? Выходи!
Перепугавшись не на шутку, Мукуро в одно мгновение вылетел в коридор и оказался в самых, что ни на есть, смертельных объятиях. Алауди, закатив глаза, стоял у лестницы.
— Тсуна согласился на свидание! — радостно сообщил Деймон, отпуская задыхающегося сына. — Мне позвонили и сказали, что можем прийти хоть завтра.
— Это отличная новость! — даже не отдышавшись, вскинул руки Мукуро, и закружился в обнимку с отцом.
— Мда, вы и впрямь взрослые адекватные люди? — протянул Алауди, пресекая попытки затянуть себя в их «хоровод». — Ладно, Мукуро — психически неуравновешенный подросток, но ты-то?..
Деймон даже не взвился в ответ на такую грубость по отношению к сыну, настолько был счастлив — это видно было по его восторженным глазам и широкой улыбке. Алауди сам невольно заулыбался, наблюдая за его сияющим лицом, и Мукуро в порыве чувств обнял и его.
Жизнь налаживалась. Так удивительно.
***
Мукуро напряженно выпрямил спину, когда открылась дверь и в комнату для свиданий ввели Тсуну. Его посадили прямо напротив него, и пристегнули наручники к специальному креплению на столе, а потом вышли, предупредив, что физический контакт недопустим и времени у них не так уж много.
Первую минуту они просто молчали, разглядывая друг друга, и Мукуро удивлялся тому, что в неволе Тсуна выглядел не таким уж подавленным и несчастным. Скорее даже наоборот — он с трудом сдерживал улыбку и весь светился, и его огромные глаза прямо отражали нетерпение и любопытство.
— Привет, — наконец, поздоровался Мукуро, чувствуя себя неимоверно глупо. Он даже не подготовил речь и совсем не знал, как теперь им общаться. Тсуна, похоже, подумал о том же, потому что он вдруг растерянно моргнул, и его брови сошлись на переносице, собирая кожу на лбу в глубокую складку.
— П-привет… Мукуро, — выдавил он улыбку и отвел взгляд. Он снова открыл рот, но тут же стушевался и нерешительно повел плечами, поджав губы.
— Хочешь спросить о Кее, не так ли?
Тсуна мгновенно вскинулся, взволнованно вздрагивая уголками губ, и Мукуро не стал мучить его неизвестностью, да и его самого распирало от счастья.
— Послезавтра прилетит, — мгновенно войдя в раж, едва не воскликнул он, от переизбытка эмоций аж подавшись вперед. Тсуна затаил дыхание, словно не верил в то, что услышал. — И, представляешь, все прошло без осложнений, даже повторная операция не понадобилась. Были опасения, что организм может отторгнуть донорский орган, но… все обошлось. Он прилетает на следующей неделе. Можно сказать, что теперь он абсолютно здоров, хотя ему придется еще здесь проходить реабилитационное обследование и кое-какие процедуры, но это ненадолго.
— О… — только и смог вымолвить Тсуна перед тем, как надолго замолчать, а потом с облегчением выдохнул, и на его глазах выступили слезы. Он низко опустил голову, чтобы вытереть ладонями мокрые щеки. — Я… ах… — он тихо рассмеялся, зажимая пальцами переносицу, — я просто… я…
— Я знаю. Знаю. — Мукуро протянул руку, чтобы коснуться его руки, но строгий голос, звучащий из динамика, стоящего на столе здесь же рядом, пресек его желание поддержать… брата. — Груз с плеч упал, да?
— Я не знал, что буду делать, если бы Хибари-сан… если бы он… — Тсуна задрожал, вжав голову в плечи, и откинулся на спинку стула, задирая кверху голову. — Я бы не смог жить, зная, что его нет в этом мире.
— Хватит, перестань. Даже если речь идет о таком человеке как Кея, не стоит делать из него идола.
— Ну… ты немного опоздал с предостережениями. Я уже. — Он невесело усмехнулся, по-прежнему глядя в потолок. — Спасибо, Мукуро. Ты не для меня это сделал, да и я не заслужил ничего подобного, но все равно — спасибо большое. Ты спас не только Хибари-сана, но еще и меня.
Мукуро прислушался к своим эмоциям. Он должен был ненавидеть, но не получалось. Иногда, когда речь заходила о произошедшем, на лице отца читалось странное непонятное выражение, и теперь Мукуро понимал, что он испытывал те же смешанные ощущения.
— Я не могу поблагодарить тебя за попытку убийства моего отца и… меня, за твое вранье и прочее-прочее, но я могу сказать спасибо за те мгновения, когда ты был настоящим. Потому что ты на самом деле не такая уж расчетливая лицемерная тварь, ведь каким-то образом я не смог тебя возненавидеть. Или ты очень хорошо играешь свою роль до сих пор.
— Я хорошо играю, иногда даже забываю о том, кто я на самом деле, — отозвался Тсуна и опустил голову, устремляя свой взгляд на Мукуро. — Ты очень добр. Деймон-сан тоже очень добр, но не стоит. Я почти совершеннолетний, так что…
— Боюсь, что отец прибьет тебя, если услышит продолжение. Забудь об этом. Будет трудно, но мы попробуем начать с чистого листа. Ты только веди себя хорошо, а мы постараемся добиться пересмотра дела, чтобы вам дали условное. И ты не дал мне договорить, — улыбнулся Мукуро, — самую большую благодарность я хочу тебе выразить за то, что сделал меня тем, кто я есть сейчас.
— Но я не…
— Если бы ты не выпер меня из дома, я бы и остался бесполезным довеском на шее отца. И у меня есть новые друзья… Кея.
Тсуна секунду молчал, глядя в зеркальное окно, за которым стояли молчаливые наблюдатели, и улыбнулся.
— Ты любишь Хибари-сана? — спросил он, и Мукуро вспомнил этот вопрос, который он ему уже как-то задавал. Вместо того, чтобы ответить честно, он отшутился, а ведь один его ответ мог изменить цепочку последующих печальных событий. Какой же он дурак.
Сейчас он лгать не намерен.
— Да. Думаю, что да. Уверен. Да.
Вышло сбивчиво и рассеяно, но это не означало того, что он сомневался в своих словах. Все сомнения давно ушли — еще после той самой первой не очень удачной ночи.
Они с Кеей не признавались друг другу в любви, Мукуро даже сомневался в том, что Хибари вообще испытывал к нему нечто подобное, но в своих чувствах он был уверен на сто процентов. Их отношения так и остались в стадии «хрен его знает», но он надеялся, что с возвращением Хибари они в этом разберутся. Только вот как отреагирует на это Тсуна, учитывая его ненормальное обожание Кеи…
— Вот как… — задумчиво протянул он и легко улыбнулся. — Ты береги его. Я не хочу снова проходить через что-то… что-то подобное.
Распахнулась дверь, и на пороге появился угрюмый надзиратель, оповестивший об окончании свидания. Тсуна удивился, но увидел маячащего на пороге Деймона и испуганно взглянул на Мукуро, уже поднявшегося на ноги.
— Все нормально. Он хотел поговорить с тобой наедине.
Тсуну это явно не успокоило: он съежился на стуле, будто и вовсе хотел исчезнуть, и судорожно стиснул кулаки.
— Ты тоже? — выпалил Мукуро, когда мимо него протиснулся Алауди. Тот одарил его ледяным взглядом и сел рядом со счастливо улыбающимся Деймоном. Тсуна робко улыбнулся ему в ответ, и Мукуро почувствовал облегчение.
Тсуна был готов к разговору. Пусть он и твердил о том, что не сожалеет, в каждом его движении, в каждом взгляде и напряженных морщинках у глаз виделось его раскаяние. А значит, еще можно что-то поправить.
***
Мукуро скосил глаза на наручные часы, недовольно постукивая обтянутыми перчатками пальцами по ярко-синему капоту автомобиля. Алауди стоял рядом, облокотившись на крыло, и спокойно пил кофе, купленный в автомате. Из его рта и из-под неплотно прикрытой крышки стаканчика валили облачка пара, или он просто тихонько курил, скрываясь.
Сегодня был важный день, а кое-какой домашний скот сильно запаздывал. Алауди хотел уехать без него, мол, пусть гарцует на собственных копытах, но Мукуро друга не бросил, хотя в последние минуты ожидания начал склоняться к его предложению. Но, наконец, он увидел знакомую светлую макушку и с облегчением выдохнул, еще издалека погрозив кулаком.