– Но я не могу!.. – испуганно воскликнула она, и вдруг её лицо, и горящие свечи, и вся капитанская каюта начали стремительно меркнуть в глазах принца… Ланцерей ещё сжимал ладони Сиренеллы, но она была уже далеко, и в тёмный мир принца проникал только её прекрасный, взволнованный голос:
– Что это? Я не могу поверить!.. Столько чудес в один день!.. Но как же ты догадался, что я смогу говорить, любимый?
Ланцерей не отвечал, на его лице застыло беспомощное выражение растерянности.
– Почему ты молчишь? Что с тобой?
– Я… ничего не вижу, – признался он. – Что-то случилось с моими глазами… Прошу вас, не беспокойтесь, это пройдёт.
– Это всё от волнения, – авторитетно заявил капитан Гор. – Осмелюсь предположить, что к её высочеству по той же причине вернулся голос.
– Вы правы, капитан, – поспешно согласился принц. – Прошу вас, угостите как следует в честь праздника ваших людей, а я… тем временем немного отдохну.
Чьё-то лёгкое прикосновение заставило его вздрогнуть.
– Мужайся, дитя моё, – услышал Ланцерей тихий голос священника, – и не теряй надежды.
Опираясь на руку жены, принц неуверенной походкой слепого человека прошёл в каюту, предназначенную для новобрачных, и прилёг на широкую кровать. Русалочка калачиком свернулась рядом, положив голову на грудь Ланцерею.
– Скажи мне что-нибудь, – попросил он, перебирая её волосы, – у тебя такой необыкновенный голос…
– Что же мне сказать? – печально проговорила она, крепче прижимаясь к принцу.
– Скажи своё имя.
Русалочка не ответила сразу, она как будто даже задумалась, вспоминая. Потом глубоко вздохнула:
– Сиренелла.
Ланцерей улыбнулся:
– Ну вот… Сиренелла – это звучит как голос волны, когда она набегает на берег и холодная галька на миг погружается в белую пену… Или как ветер, колышущий подводные деревья, – люди называют его течением, но это ветер, который не прекращается ни на минуту…
– Откуда ты знаешь об этом? – с изумлением спросила Русалочка.
– Я ничего не знаю, – обнимая её, ответил Ланцерей, – но мне кажется, что это должно быть именно так. Ты расскажешь мне о море, Сиренелла?
– Да, – покорно пообещала она. – А ты… ты ведь поправишься?
– Конечно, – он ощупью нашел её губы и поцеловал их. – Я просто не смогу долго не видеть тебя…
ГОЛУБОЙ ЗАЛИВ
Шёл третий день плавания, и корабль капитана Гора приближался к полуострову Тираки.
Принц Ланцерей понемногу осваивался в своём новом мире без солнца. Теперь его солнцем была Русалочка. Она была для Ланцерея всем – даже воздухом, которым он дышал. Днём, держа Сиренеллу за руку, принц внимал её волшебным песням и рассказам о чудесах подводного мира, а ночью, не выпуская её руки, он слушал сонное дыхание Русалочки и был почти счастлив…
За недолгое время их супружества Ланцерей узнал о морских глубинах много такого, о чём не догадывался, даже побывав на дне моря. Русалочка поведала ему о своём отце, доброй бабушке и сёстрах, но ни словом не обмолвилась о ведьме Летимарии и о том, каким образом получила свои ножки взамен русалочьего хвоста. Принц тоже не расспрашивал об этом – у него была своя тайна, свой договор с Летимарией, о котором он не мог рассказать, чтобы не ранить сердце Сиренеллы. Теперь, когда Русалочка была любима, получила бессмертную душу и голос и могла без страданий ступать по земле, ничто не должно было омрачать её счастья!
Не будь Ланцерей слеп, он увидел бы, как часто в глазах жены появляются слёзы и бесконечно горькое выражение вины: Русалочку могли обмануть слова Ланцерея, но не собственное сердце, – она догадывалась, что слепота принца как-то связана со свалившимися на неё чудесами, но не решалась спросить об этом. Всё, что могла сделать Сиренелла, – это казаться весёлой и не давать грустить Ланцерею.
…Стояла глубокая ночь, когда их корабль прекратил движение и послышался приглушённый стук якорной цепи. Ланцерей осторожно встал с постели, оделся на ощупь и, стараясь ни на что не наткнуться, вышел из каюты и поднялся на палубу. По каким-то не осознаваемым им самим признакам Ланцерей понял, что приближается время рассвета.
– Не спится, ваше высочество? – прозвучал рядом голос капитана Гора.
– Где мы, капитан, и почему судно стоит? – обернувшись на голос, спросил принц.
– Корабль зашёл в Голубой залив полуострова Тираки и бросил якорь, – доложил Гор.
Ланцерей слегка поёжился от обступившей его прохлады:
– Который теперь час?
– Скоро взойдёт солнце, – был ответ.