Не стала я говорить Клюквиной о своих вчерашних планах по поводу ее замужества. Потом сюрприз будет!
— Скажи-ка мне, Клюква моя ненаглядная, пошто в такую рань подняла? Неужто заради вареников? Вроде все мероприятия у нас на вечер запланированы. Или опять хочешь меня куда-то заслать?
— Нет уж. Тебя можно только в какое-нибудь сильно вражеское государство засылать.
Ты там такой переполох устроишь, что они от ужаса жизни свои никчемные самоубийствами покончают! — заявила добрая Клавка. — И потом, десять часов — это уже не рано. Скоро Степка придет…
— Зачем? — удивилась я. — Он живет По принципу Винни Пуха: кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро? Так, вареники уже кончились…
Клавка подмигнула и заговорщически прошептала:
— Будем план составлять.
— Ох, плановики! Ну-ну, желаю успеха!
Делать было абсолютно нечего. Я послонялась по квартире, посмотрела какие-то мультики по телевизору… В конце концов взгляд упал на четыре стопки тетрадей с сочинениями по Толстому и Булгакову.
— Проверить, что ли? — вслух спросила я сама себя. — Или не надо? Нет, не буду. Я на больничном, это раз, и ничего нового там все равно не найду, это два. «Наташа любила Болконского, сидя на подоконнике и разговаривая с могучим дубом». Бред!
Я даже зажмурилась, представляя, чего понаписали мои «оболтусы». Тут и раздался звонок в дверь.
С мороза Степка явился румяный и веселый.
— Здорово, девчонки! — с порога гаркнул он. — «Мороз и солнце, день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный»?
— Если и дремали, то ты своими воплями разбудил, — недовольно сморщилась я. — Проходи.
Настроение у Степана было игриво-радостное, никакой подавленности. Мне это не понравилось. Я так думаю, в его положении в пору мыло с веревкой готовить, а не цитировать Пушкина и не производить артиллерийских залпов глазами. Поэтому я смерила Степана с ног до головы строгим, «учительским», как говорит мой Брусникин, взглядом. Под этим взглядом Степка притух и покорно прошел в гостиную.
Дождавшись, пока все рассядутся, я так же строго велела:
— Рассказывай. Ты звонил? Договорились?
Степан кивнул:
— Да. Сегодня в шесть вечера, в Люблино.
Там гаражи есть. Вот там и встретимся. Правда, я не знаю, о чем говорить…
И Клавка, и Степка с немым вопросом уставились на меня. Почесав затылок, я выдала гениальное, как обычно, решение:
— О чем? О чем… На жизнь пожалуйся, попроси об отсрочке, скажи, мол, стараюсь, ищу, с ног сбиваюсь, но сумма очень уж большая. Да спроси, может, можно частями как-нибудь отдать, или в рассрочку.
— Понял, — серьезно кивнул Степан. — А вы что делать будете?
— Мы… — пустилась в объяснения Клавдия, но я ее перебила:
— За нас не волнуйся. Мы будем в нужном месте, в нужное время. В самой горячей точке, так сказать. Но для этого нужна твоя «девятка».
Дашь?
— Не вопрос, — пожал плечами Степка. — Водить-то умеете?
— Был опыт… — уклончиво ответила я, потому как за рулем сидела всего раз пять в жизни.
— А-а… Ну да, — немного обреченно сказал Степан. Он, кажется, мысленно прощался со своей машиной. Справившись с кислым выражением лица, Степка предложил:
— Что, красавицы, может, кофейку попьем?
Взбодримся? А то мне еще тачку гнать…
— Иди за машиной, — нахмурилась я. — На морозе и взбодришься.
Неожиданно на помощь Степану пришла Клавдия. Сестрица подхватила его под локоток и затараторила:
— Конечно, конечно, Степушка, пойдем, кофейку попьем. Правда, Афоня все вареники слопала… Не поверишь, хоть и тощая она у нас, но лопает так, будто у нее не желудок, а черная дыра! Куда все уходит? Не понимаю!
— В ум, — буркнула я и направилась следом за ними.
На кухне Клюквина удивила меня еще больше:
— Афанасия, ты тут подсуетись, а я пока в магазин сгоняю за чем-нибудь вкусненьким.
Однако я суетиться не стала, а переложила процесс приготовления кофе на Степана. А что?
Закон жизни: кто платит, тот и девушку танцует! В смысле, если хочешь кофе — вари его сам, как в кружке «Умелые руки».
Степан взялся за дело с энтузиазмом пещерного человека, впервые усевшегося за компьютер: желания полно, а навыков — ноль. Я с интересом наблюдала за стараниями Степки.
— Степ, а ты говорил, будто был женат? — разочарованно протянула я, видя, как неумело он пытается оттереть сбежавший кофе от газовой конфорки.
— Был, — подтвердил Степка, выливая на плиту полбанки «Фэри».
— Она, конечно, оказалась стервой, — уверенно предположила я.
— Как тебе сказать… Все женщины в той или иной степени стервы.
Я понимающе кивнула:
— Ясно. Твоя оказалась стервой в большей степени. Наверное, ее раздражали твои носки, припаркованные в самых неожиданных местах, пиво с друзьями, прогулки налево и прочее, и прочее, и прочее…
Степан хмыкнул, но ничего не ответил. Вернулась Клавдия. Странно, я и не слышала, как она вошла. Наверное, мы со Степаном очень увлеклись разговором. Клюквина принесла полный пакет сладостей и зачем-то десяток яиц.
По лицу сестрицы змеилась легкая улыбка, а в глазах застыло отрешенно-растерянное выражение. Я удивилась немного, но с расспросами приставать пока не стала. Однако Клавдия не переставала удивлять. Она сунула пакет со сладостями в холодильник, шмякнула пакетик с яйцами на стол, отчего десяток уменьшился почти наполовину. Потом Клюквина перевела мечтательный взгляд на Степана и проронила:
— А, это ты… Привет, Степка. Ты все моешь? Ну-ну…
Подобное смутное состояние Клавки означало только одно: что-то случилось, пока она ходила в магазин.
Я быстренько вытолкала Степана из дома, велев немедленно отправляться за машиной, и, испытывая сильное беспокойство, вернулась к Клавдии. Она сидела на стуле, тупо глядя на пену, медленно оседавшую на плите.
— Клава, что произошло? Ты увидела призрак нашего покойного папеньки? — прикладывая руку то ко лбу сестры, то к щекам, вопрошала я.
Клюквина молчала. Самое действенное средство вернуть человека в реальность — это отвесить ему хорошую оплеуху. Главное, вовремя потом отскочить в сторону, чтоб не схлопотать сдачи. У меня имелся некоторый опыт в этой области. Я быстро привела Клюквину в чувство и снова спросила, что же ввергло ее в такое коматозное состояние.
Обстоятельная Клавка начала издалека:
— Пошла я, значит, в супермаркет…
Тут я покраснела. Дело в том, что неподалеку от нашего дома недавно открыли новый гипермаркет. Его размеры впечатляли настолько, что у посетителей, впервые попавших в этот магазинчик, волосы вставали дыбом. Здесь можно было купить все: от рояля до швейной иглы, от самых экзотических продуктов до обыкновенных куриных яиц. Именно они и заставляют меня краснеть от одного только напоминания об этом супермаркете.
Клавка как-то прихворнула и попросила меня сходить за продуктами. Предварительно она составила список и проинструктировала, где какие продукты лежат. Я согласно кивала головой, слушая не очень внимательно, потому как совершенно точно знала, что в магазине заблудиться невозможно. Спустя полчаса стало ясно, как я ошибалась!
От обилия товаров и малознакомых названий в моей голове образовался такой гоголь-моголь! Какой список, какие инструкции! В голове прочно засела лишь внушенная Клавкой мысль непременно купить яйца, ибо она собралась печь пирожки.
Выпучив глаза, но не видя ничего, я носилась вдоль полок в поисках яиц. Причем с каждой минутой скорость все увеличивалась, а нужный продукт так и не обнаруживался. В конце концов, ощущая приближающееся сумасшествие, я уперлась носом во что-то большое и теплое, с надписью «охрана» на черной униформе.
— Уф! — облегченно выдохнула я и радостно рявкнула:
— Где у вас яйца?!
Странная тишина пала на магазин в радиусе ста метров. Охранник покраснел, как томатная паста, соображая, видимо, как лучше ответить на мой вопрос. Я поняла, какую глупость сморозила, и бросилась к выходу, благо указательных стрелок, где он находится, было великое множество. Домой я вернулась без продуктов и "в растрепанных чувствах. С тех пор я воздерживаюсь от посещения этого гипермаркета.