Драка разгоралась. Вот уже кто-то из каанцев упал на мозаичный пол, истекая кровью. Двое стражников выпали из сражения, также обливаясь хлещущей из ранений кровью. Двое послов вырвались и побежали в коридор, а один, пробив себе дорогу клинком, рванул внутрь зала, к трону с обнажённой сталью в руке.
Феникс с усмешкой смотрел, как храбрец приближается с саблей наголо. А за его фигурой сзади сгущалась тьма. Она становилась всё плотнее и подползала всё ближе. И вдруг обняла тело правителя как броня, на глазах наливаясь чернотой.Никто не заметил, когда вместо златокудрого и среброглазого красавца Феникса на троне оказалось безобразное чудовище.
Ещё мгновение - и страшная когтистая лапа снесла голову храброму каанцу одним движением. Сабля выпала из руки, тело рухнуло, а окровавленная голова покатилась по полу со стуком, оставляя за собою кровавую дорожку.
Юрдика тошнило от этого зрелища, кружилась голова, но он держался в тени колонны. Чудовище громогласно рассмеялось, мягким хищным движением спрыгнуло с трона и помчалось прямо в гущу сражения. Удары холодного оружия не повреждали твёрдую как броня шкуру чудовища. А само оно упивалось сражением, запахом крови и энергией битвы. Быстро всё кончилось. Чудовище сожрало растерзанные остатки каанцев и бросилось в коридор. Принц решил вернуться к Маше и тихо двинулся во внутренние покои дворца, закрыв на всякий случай дверь в тронную залу.
Маша лежала в своей кровати прямо в красном шёлковом платье, расшитом золотом и плакала навзрыд. Юрдик подошёл к ней и присел на край кровати.
- Ты пришёл! - воскликнула девушка. - Посиди со мной...Мне страшно… Война…
- Спасибо за приглашение. Не бойся. Пока сюда война не доберётся. А может её и не будет…- Принц попытался взять Машу за руку. Однако его рука прошла сквозь руку девушки. Но Маша как будто что-то почувствовала, её рука дрогнула, она попыталась пальцами поймать ладонь мужчины. Увы, это всё-таки был сон. - Ты знаешь, когда я был маленьким, отец всё время воевал. Сначала он не появлялся дома, а когда я подрос, то стал брать меня в походы. В войне нет ничего красивого, и не так часто случается что-то героическое. Тогда я пообещал себе, что как только у меня будет возможность, я прекращу войны. Шестнадцать лет мне удавалось беречь хрупкий мир. Но увы, со смертью короля и моим изгнанием, я больше не могу ничего сделать. Зато можешь ты…
- В моём мире главная ценность вот уже много десятков лет - мирное небо над головой. Я не хочу никаких войн!
- Поговори с Фениксом, быть может он тебя услышит, и вы вместе найдёте решение…
В этот момент какой-то грохот, крики и скрежет приближающихся шагов прозвучали за стеной спальни. Принц хотел сказать ещё что-то умное, глядя в прекрасные Машины очи. Он даже готов был защищать прелестную девушку от всех посягательств, но его снова затянуло в тёмную воронку. “Как не вовремя!” - подумал Юрдик. - “Маша осталась один на один с монстром, и я не могу ей помочь…”
Его разбудили. Дорога дошла до верха горы, и для спуска всё равно необходимо было переложить по-другому поклажу. Заодно решено было подкрепиться с видом на две страны. Действительно, отсюда открывалась захватывающая дух панорама двух стран. За перевалом были видны крохотные портовые городки Тиссолинии, а за ними Венморские острова среди холодного, стального цвета моря. Где-то на горизонте почти была Бертея, а за нею слабые голубовато-белые очертания Неизведанного, или Драконьего, материка.
Сзади же оставались мягкие горы и долины Данговера, покрытые зелёным лесом. На вершинах росли вековые сосны, а ниже расстилались буйные широколиственные леса. И на принца вдруг нашло ощущение свободы. Здесь он не был принцем, он был обычным человеком. У него появился выбор. Он мог остаться в Тиссолинии или на Бертее, забыть своё прошлое, и прожить жизнь обычного человека. Затеряться в толпе, назваться другим именем… И пусть заботы этого мира возьмёт на свои широкие плечи кто-то иной. Хотя бы Феликс, с его когтями и крыльями тьмы за спиной. Или Маша. Почему он должен бороться с ними?
Здесь, на этом перевале, Юрдик словно наконец скинул бремя власти, ответственности, публичности наконец. Почувствовал себя просто личностью. Без приложения титулов “Велелепие”, “Принц”... Именно теперь он мог принимать решения не просто осознанно, но и свободно, самостоятельно, понимая свои желания и стремления. И оказалось, что для него это важно. И что, вероятно, именно этого ему не хватало всю жизнь. Он стоял и смотрел на пейзажи, которые расстилались у его ног. Что его удивляло, голова совершенно не кружилась. Точно свобода мысли, которую он обрёл, освободила и его тело от страха перед высотою.