- Что происходит, Келл? - окликнул он прислугу.
- Его Великолепию плохо, очень плохо, мне надо бежать скорее, доктор послал меня за лоханью.
- Спасибо.
Юрдик вышел из своих покоев и направился к отцу. Чем ближе он подходил к отцовским комнатам, тем больше суеты его окружало. Прислуга в панике металась с полотенцами, кувшинами, какими-то тазами и прочими ёмкостями. За дверью, всё в той же спальне, на кровати лежал бледный отец с отсутствующим взором, а около плавно перемещались три лекаря - мага. Выражение их лиц сквозило удивлением и беспокойством.
- Что с моим отцом, лэр Дитрис? - спросил принц.
- Я не берусь давать прогнозы, мой дорогой друг, но эта скоропостижная болезнь мне не нравится. Захвачены пищеварительные органы, но я опасаюсь за сердце Вашего отца, мой дорогой. - Ответил пожилой маг в фиолетовой накидке и тёмных роговых магических очках. Он снова провёл магическую диагностику королевского тела, показывая принцу светящиеся неприродным синим и ярко-малиновым части пищевода, желудка и печени, а также словно раскалённое докрасна сердце.
Короля снова скрутил спазм, он выгибался, стонал, дёргался. Выпученные глаза его покрылись сеткой капилляров и невидяще смотрели куда-то вдаль. Изо рта монарха пошла пена, а затем и струйка крови. В несколько минут всё оказалось готово, несмотря на все усилия лекарей. Магистры лэр Дитрис и лэр Веграм провели диагностику пост-мортем и нашли следы воздействия чужой, чужеродной этому миру, магии. Потом к делу приступил некромант лэр Лубан. Однако даже его магия оказалась бессильна. Через полчаса и он сдался и объявил:
- Король умер. Да здравствует король!
Все обнажили головы перед лицом присутствующей смерти. Позвали Главу Палаты мэтсов, мэтса Эдивиена Верканского, мэтсов хранителя ключей Дагона Беранского и хранителя подвязки Тэора Присканийского. Они все появились полуодетые, кто в камзоле на ночную сорочку и ночном колпаке, кто в рубахе, панталонах и тапках на босу ногу, кто в парике задом наперёд и в жилете на голое тело. Началась законнная процедура поиска завещания, которое нашлось в секретере в изголовье королевской кровати. Увы, текст завещания почему-то оказался залит чем-то и едва читался. Господин Эдивиен открыл бумагу, взглянул, протёр глаза, потом ещё раз поморгал и снова повторил операцию по протиранию.
- Кто-то пытался подправить текст! - воскликнул достопочтенный мэтс. И в этот момент в королевскую опочивальню влетели, точно фурии… Маша и новоиспечённый герцог Эдорнайский.
- Что здесь происходит? - осведомился Феникс.
- Наш монарх, великолепный Дорвик III Лозагенет, король Данговера и Кеновии, изволил скончаться этой ночью после сильного непродолжительного недомогания неизвестной этиологии. - ответил метс Эдивиен, ломая пальцы с хрустом.
- Как! Почему меня не разбудили попрощаться с отцом? Как же так? Я не общался с отцом даже ни одного дня! Это нечестно!Э то заговор! - Феникс вдруг перешёл на фальцет. Он весь трясся и влажными пальцами тёр переносицу. Маша стояла рядом бледная как полотно. Сцена производила тягостное впечатление.
- Я предлагаю объявить трёхдневный траур, а после прощания с телом дорогого нам отца собрать срочное заседание Палаты, мэтс Эдивиен. А сейчас простите меня, я должен побыть один. - Юрдик слегка склонил голову и вышел из королевской опочивальни.
И только дойдя до своей комнаты, принц дал волю своим чувствам. Горе навалилось на него, как неподъёмный гнёт. Каким бы не казался отец в эти последние годы, Юрдик помнил его другим. Любящим, весёлым, озорным даже… Какой они выглядели светлой парой с матерью! Сколько нежности и ласки дарили ему в те краткие моменты, когда их не сковывал этикет и королевские обязанности! Юрдик всё вспоминал, как они ездили в Кеновию на море, и отец кружил его по воде, потом отпускал, потом снова ловил. Это создавало непередаваемое ощущение защищённости и счастья! И мама смеялась и брызгала в них солёной морской водой, а потом они сами брызгали в неё целыми пригоршнями воды. А потом строили водяные фигуры - так Дорвик учил сына овладевать магией. А как они музицировали по вечерам! Дорвик играл на контрабасе, королева на клавикорде, а Юрдик на челло. Отец его многому научил, и не его вина, что ученик намного превзошёл учителя. И потому горечь окутала душу принца своим плащом. Он не успел, не смог защитить отца… Пройдя в свой кабинет, мужчина взял колокольчик, поправил язычок и троекратно позвонил. Никакого звука не раздалось. Однако через минуту в дверь заглянул слуга.