– Отлично, граф. Мне всё понравилось. – подвёл итог трёхдневного смотра Ричард, когда они уединились с Робертом де Бомон для прощального ужина – Надеюсь, что на следующей совместной трапезе буду именовать вас уже королём.
– Всё в руках Господа, Сир, но я приложу к этому все усилия.
– Тогда я не просто на это надеюсь, а уже уверен. Однако вы выглядите печальным. Могу я вам чем-то помочь?
– Увы, Сир. Бывают такие ситуации, когда помочь не может никто. Но это не касается предстоящей войны.
– И всё-таки, Роберт. Для чего ещё нужны друзья? Возможно, вы ошибаетесь и помочь я смогу.
– Нет, Сир. Мне сорок два года, а наследников нет и не будет.
– Вам нужно сменить жену. Вопрос с церковью я улажу.
– Вся вина моей жены в том, что она хранит мне верность. Детей у нас нет не из-за неё, а из-за меня. Я давно не мальчик и в жизни успел поиметь под сотню наложниц, однако даже бастарда так и не завёл. Этот вопрос можно уладить только с самим Господом, церковь тут не ничем поможет.
– Действительно печально. Но выход я вам подскажу. Вам нужно кого-нибудь усыновить и воспитать. Да, это будет не родная кровь, но свой Дух вы передать сможете, а он в этом деле гораздо важнее крови. Мой отец наплодил кучу наследников, но никого из нас не воспитывал. Что из этого получилось, вы и сами знаете. Мы все успели повоевать с собственным отцом, а Джон так вообще вырос полным ничтожеством и сейчас с упоением спивается в Йорке, уже полностью утратив человеческий облик. Вот вам и вся кровь… Где гарантия, что ваши родные сыновья не повторили бы этот путь? Знаете, что однажды заявил отцу мой покойный старший брат Генрих?
– Ничего, что следовало бы помнить, я не знаю, Сир.
– Не удивительно, это семейная тайна Плантагенетов, но с вами я ей поделюсь. Так вот, этот дурак, ещё не надев золотые шпоры, отказался налить отцу вина. Заявив, что сын короля не может прислуживать сыну герцога[49].
– Забавно. – улыбнулся наконец граф Лестер – Но у вашего отца ещё и вы родились.
– Я родился у своей матери, это факт, который оспорить невозможно. А вот в то, что у нас с Джоном был один отец, действительно трудно поверить. Но пусть это так и останется её тайной, главное я вам сказал – Дух гораздо важнее крови. Я усыновил Марию Монферратскую и Людовика Капетинга. Уверен, что они мне будут гораздо больше благодарны, чем родные дети. Родные будут считать, что им все должны, в том числе и отец с матерью. Я по себе это отлично помню. Не падайте духом, Роберт. Господь избавил вас от проблем с такими сыновьями, которые были у моего отца, считайте это не наказанием, а наградой. Наследника вы себе подберёте и воспитаете сами. Сейчас образовалось много благородных сирот, среди которых много совсем младенцев. Усыновите двоих, а ещё лучше троих и воспитывайте, передавайте им свой Дух. Лучшего потом выберете наследником королевства, а тем, кто похуже, оставите графство Лестер и сеньорию Бомон.
– Интересная идея, Сир. Благодарю вас, я её обязательно тщательно обдумаю.
– Не за что, брат мой. Я и так собирался отдать вам на воспитание Генриха-львёнка, когда ему исполнится шесть лет. Пусть у него будет хорошая компания с раннего детства. И отличный наставник. Я убеждён, что родных детей родители не воспитывают, а портят. Возможно, такая практика когда-нибудь станет законом, я над этим пока размышляю. Кстати, одного из кандидатов на усыновление могу вам предложить уже сейчас. Фридриху Гогенштауфену, сыну покойного императора исполнилось полгода. К тому времени, когда вы станете королём, его уже можно будет оторвать от кормилицы. Отец у него, конечно, особыми талантами не блистал, зато дед был настоящим графом Лестером. С тевтонским колоритом, конечно. – улыбнулся Ричард и поднял свой кубок.
– Кто отдаст мне на воспитание принца? – чокаясь, улыбнулся Роберт де Бомон.
49
Это вошло в нашу историю, как факт. Генрих старший, основатель династии Плантагенетов, был сыном герцога Нормандии.