За отказ от герцогства Антиохии в пользу младшего брата, Ле Брюн мог рассчитывать на значительные выплаты из казны, которые потом учтёт Ицхак Левит, поэтому проблем с финансированием войны у него не было. Президент республики Крита и Афин, Элефлериос Коусидис, бывший когда-то владельцем любимого Ричардом греческого ресторана в Новом порту Яффе, а де-факто руководителем агентурной греческой разведки, получив первый транш, мгновенно изменил своим политическим убеждениям. В оправдание ему стоит отметить, что кроме транша от Фараона, Президент Республики получил ещё и письмо от Ричарда. Письмо, как всегда, доставил суровый рыцарь, и его пришлось сжечь сразу после прочтения, поэтому содержимое считается утерянным, однако Президент сразу после его прочтения изменил демократии. Он объявил, что несмотря на все предпринятые усилия, к демократии люди не приблизились ни на дюйм. Пиратство процветает, бандитизм колосится, а для маленького человека-демократа возникают только лишние угрозы, проблемы и убытки. С демократией придётся обождать до лучших времён. Когда маленькие станут большими, а пока он признаёт Гуго де Лузиньяна королём, а себя его герцогом.
– Вам понравилось быть Богом, брат мой. Только что бы нам не твердили Священные писания, Бог наш не един. Он крут, наш Господь, явивший себя Аврааму, с этим я не спорю, Он Бог, который сумел победить Осириса, в то время Принцепса среди Богов. Но! Но сын Осириса Гор, за отца отомстил достойно. Он оскопил Сета. Не знаю, что такое оскопил среди Богов, но, наверняка, не меньше, чем у нас, однако Гор это сделал. Надругался над тем, кто победил его отца Осириса. Вам понравилось быть Богом, Ле Брюн, я не против. Мне и самому это нравится. Только и среди богов есть иерархия. Осириса можно победить, но Гор за него отмстит. Вы меня всё ещё понимаете, фараон?
– Мне понравилось быть Богом, Сир, это правда. – чуть качнул подбородком Фараон – Притчу о Богах Египетских, надеюсь, понял правильно, но это точно не про меня. Я не хочу быть Принцепсом, я не хочу быть даже сенатором, я хочу открывать новые континенты и острова.
– Хочу-не хочу… Ей Богу, вы что, ребёнок, Хьюг? Мой двухлетний сын и то уже понимает, что кроме хочу есть слово надо. Когда была возможность, я вас отпустил, снарядив для путешествия флот, когда появится следующая возможность, снова отпущу. Но сейчас НАДО действовать так, как я говорю. Скоро должен вернуться Луи де Блуа со своим корпусом, он поступит в ваше распоряжение. С такими силами, за год вы точно управитесь. После этого Рождества мы вас женим, после следующего учредим сенат, и я вас отпущу. Может быть даже, сам схожу с вами посмотреть на вашу чудесную Лузиньянию. Сейчас вам следует вспомнить про воинскую дисциплину, и как можно скорее потушить этот чёртов Балканский пожар. Я достаточно понятно выражаюсь?
– Понятно, Сир. Будет исполнено, Сир.
– Вы нарываетесь на поединок, Сир. А поскольку, нарываетесь вы, то оружие и условия поединка буду выбирать я. Будем биться пешими на булавах.
– Это нечестно, Сир.
– Зато справедливо. Как говорил один великий мыслитель древности[87] – «я тебя породил, я тебя и убью».
- Все древние философы были содомитами, Сир.
– Этот точно не был, Хьюг. Сказал, что убьёт, и убил. Я хотел бы быть уверен, что могу на вас рассчитывать.
– Вы рассчитывали на меня в атаке на Антиохию и лагерь Малика. Я по-прежнему в строю и защищаю вашу спину справа. Вы изменились, Сир. Раньше вы приказывали, а теперь убеждаете. Сами в чём-то неуверены?
– Раньше было всё гораздо проще, Хьюг. Мы верные – они неверные, мы несём свет и добро, они – наоборот. Сейчас же брат пойдёт на брата. Это кошмар. Они все мои племянники.
– Я своих племянников даже не запоминаю, Сир. Знаю, что у меня их семеро, но не более того. Все Вельфы[88] волки, и именно вы разъединили их в разные стаи. Так пусть же победит сильнейший.