– Боже, что мы делаем… – пробормотала я, но не успела набраться разумности, как мужчинка положил ладонь на внутреннюю сторону моего бедра, как раз туда, где ветвилась молния. Провёл пальцами щекотно, усмехнулся, когда я вздрогнула, и прижался бёдрами крепче. Теперь я чувствовала почти весь его жар и силу. Дрожала, кусала губы, пока он целовал мою шею, и ключицы, и верхнюю часть груди, что была видна благодаря глубокому декольте. Сорочка его уже была распахнута, и я беспрепятственно изучала грудь и спину мужчины, то прижимая его к себе, то пытаясь сдержать, когда он целовал меня так крепко, что кружилась голова. Сильные прикосновения языка сводили с ума, вкус страсти отдавал мощной пульсацией, словно внутри оживала буря. Я не знала, как бороться с этим ощущением, да и стоило ли? Спустя ещё минуту напряжение стало нестерпимым, и хотелось плакать, побеждая его или сдаваясь ему. Я облегчённо выдохнула, когда рука Вэйла стала подниматься выше, и, наконец, остановилась между моих бёдер.
У него были такие ласковые и умелые пальцы! Ни направлять, ни помогать ему было не нужно, Вэйл точно знал, в каких прикосновениях я нуждалась. Стань они слишком сильными – и было бы неприятно, но мужчина не торопился. Снова и снова одни и те же движения, внимая которым, я познавала удовольствие. Спустя минуту двигаться уже не хотелось – я замерла, крепко держась за сорочку Вэйла, и слыша возле уха его прерывистое дыхание. Он ничего мне не говорил, да это было и не нужно. Про себя я повторяла только одно: продолжай! и готова была умолять, если он внезапно остановиться.
А потом всё закончилось. Глубокий поцелуй заглушил мой крик, и не было слов, чтобы описать чувство, объявшее тело. Я стиснула широкие мужские плечи, пытаясь справиться с нарастающей болезненной дрожью, но она была сильнее. В меня словно гроза вселилась, будто бы молнии пронзали насквозь, а ведь мы даже по-настоящему близки не стали… Или стали всё-таки, но иначе?
Вэйл обнял меня, едва дышащую.
– Корсет надо ослабить, – сказал он, и я только моргнула в ответ. – Давай-ка, девочка, приподнимись.
Я прижалась к нему, и мужчина расстегнул крючки на платье, а затем распустил завязки.
– Спасибо за то, что сделал со мной, – прошептала я.
Вэйл усмехнулся, даря мне новый ласковый поцелуй.
– За что именно ты благодаришь, Тэа?
– Не за корсет, – прошептала я. – Хотя и за него тоже спасибо… И за твою нежность, и за искреннюю жажду… За то, что был собой.
Он слегка нахмурился.
– Ты просто чудо, волнушка. Жаль, что во мне нет чудесности, достойной тебя. Скажи-ка, у твоей служанки нет привычки заходить без стука посреди ночи?
– Нет, но… Я вообще про это не думала!
Вэйл поднялся, поправляя растрёпанные волосы.
– Все ещё на балу, и, думаю, нам не стоит туда возвращаться. Как галантный кавалер, я могу посторожить твой сон из гостиной.
– Но разве тебе это будет удобно? – покраснела я. – Тем более ведь ты… ну, не так, как я, всё чувствовал… В конце.
– Не стоит переживать из-за этого, – отозвался он с улыбкой. – Я наслаждался, Тэа, и был бы рад остаться в твоей постели на ночь, но так нельзя.
– А то, что мы сделали – позволено?
– Да, потому что я не разрушал целостность твоей магии. Ты же знаешь, что полная близость перестраивает внутренние энергии.
Я покраснела ещё гуще.
– Моя магия перестроилась в тот миг, когда увидела тебя купающимся.
Вэйлан рассмеялся и снова сел на постель.
– Что, испугалась тогда?
– Немного. Это был волнующий опыт. Я убежала, хотя хотела остаться и подглядывать из-за камня.
– Я бы так и сделал, если бы ты купалась нагой, – отозвался он.
Вдоль позвоночника побежали мурашки: это был тот самый волк, в которого я влюбилась в лесу.
– Хотя, – продолжил Вэйл, – ты и мокрой сорочке выглядела восхитительно.
И вновь я оказалась у него на коленях, и мы целовались, пока губы не начали ныть. Вэйл посмотрел на меня, хмурясь уже по-настоящему:
– Я буду в гостиной. Умывайся и ложись.
– А ты уместишься на кушетке?
– Если подожму хвост – непременно, – хмуро улыбнулся он. – Доброй ночи.
И ушёл, плотно прикрыв за собой дверь.
Конечно, уснуть после его ухода было сложно. Я прислушивалась к звукам, доносящимся из гостиной, но не смогла различить ничего. После умывания стало несколько легче, хотя отзвук сладкой дрожи ещё бродил по телу. Особенно приятно было вспоминать его, переодевшись в сорочку. Этот ночной облик навевал и другие, более жаркие мысли. А я когда забралась на кровать, то сразу поняла, что Вэйл забыл на постели свой сюртук.