– Дух леса не может быть ничьим хранителем, – возразил король, и я кивнула.
– Знаю. То есть мне тоже всегда так говорили. Но он приходил прямо к нашему крыльцу, и мама кормила его магией. Она ничего и никого не боялась, и всегда была добра, хотя порой волшебство мучило её.
– Как именно? – последовал новый вопрос.
– Она становилась сама не своя, страдала бессонницей, могла ночи напролёт варить зелья. Словом, была активна, почти безумна. В такие моменты к ней лучше было не подходить – в её теле поселялась мощная сила. Однажды она всего лишь легонько оттолкнула меня, но у меня на всю грудь остался синяк, который не сходил недели три.
Тэрран кивнул. Он был задумчив и хмур. Вэйл молча смотрел на меня, а писец наконец-то получил передышку.
– Онфим служит мне уже пятнадцать лет, – наконец сказал король. – И не раз добытые им сведения спасали мне и моим близким жизнь. Я верю, что твоя мама – добрый человек и могущественный маг, но это не значит, что она бы не решилась на предательство.
– Ради чего? – отозвалась я печально. – Ей не нужны были деньги, и угроз она не боялась. Однажды к нам пришли уже не разбойники – маги из янтарного круга. Их было пятеро. Они требовали, чтобы мама покинула лес. Они считали её волшебство «нечистым», ведь она не проходила обряд посвящения. Но мама только улыбнулась им, и предложила состязание. Вы знаете, у чащобных так принято: чья энергия перевесит, тот и прав. – Король кивнул, и я продолжила: – Она поставила всех пятерых на колени, и они ушли. А ночью наш дом и роща чуть не сгорели дотла. Простите, Ваше Величество, но вы не там ищете злодеев и предателей.
Тэрран слабо улыбнулся.
– Полагаю, ты на неё похожа.
– Уж точно не силой, но характером – да.
– Ладно, Тэа. Можешь быть свободна. Я обещаю во всём разобраться.
Я поклонилась ему, и мы с Вэйлом вышли.
– Куда теперь?
– Лучше вернись в комнату, – отозвался мужчина. – Нужно дождаться, пока улягутся страсти. Я постараюсь приложить максимум усилий, чтобы происходящее не принесло тебе вреда.
– Вэйл, я не думаю, что сидеть взаперти – правильное решение. Ведь таким поведением я демонстрирую страх, и только подтверждаю эти гнусные слухи!
– Возможно, ты права, – отозвался он. – Можешь гулять, но пока без меня.
Он поцеловал мне руку, и мы простились у галереи. В этот день я действительно много гуляла, потому что только хождение по саду помогало остужать мечущиеся мысли. Нет, мама не могла так поступить! Ради чего она бы предала свою страну и короля? Кроме меня, детей у неё не было…
А вдруг за то время, пока мы не виделись, многое изменилось? Что, если она нашла возлюбленного, снова родила? Я со вздохом опустилась на белую скамью. Не хотелось ни есть, ни с кем-то разговаривать, и моё желание было исполнено: с этого дня надо мной будто тучи сгустились, и многие просто прервали всякое общение с дочерью предательницы.
Это была волшебница по имени Дэмада – сильная, красивая и влиятельная. Она почему-то ополчилась против моей мамы, и даже утверждала, что лично с ней встречалась много лет назад. А ещё уверенно заявляла, что моя мама – шарлатанка. Слово за слово, разгорелся у нас с ней жаркий спор, тем более что Вэйлана в этот раз рядом не было, и лучшей защитой для меня, окружённой недоброжелателями, стало нападение.
– Итак, вы обвиняете мою маму в том, что она предала своего короля, но и словом не обмолвились о Жэрхе, погубившем стольких людей, которые, между прочим, находились под протекцией Тэррана. А знаете, почему всё именно так? За глаза говорить о человеке гнусную ложь просто, тем более если это одинокая женщина. А вот открыто выступить против могущественного тёмного колдуна и его братии не каждый отважится! – В зале повисла гробовая тишина, и я, вздёрнув подбородок, продолжила: – Я была вынуждена расстаться с матерью в шестнадцать, и с тех пор её не видела, но я чувствую её магию даже теперь. Вы утверждаете, что она – лгунья. А я утверждаю, что подобная клевета непростительна в кругу волшебников, каким бы рангом они не обладали.
– Тэа, – обратился ко мне Тэрран, до этого молча нас слушавший, – мы можем вас понять. Но Дэмада лишь высказывает своё мнение.
– А я защищаю честь своей матери. Как и она, я могу быть не достойна находиться в этом замке и стоять рядом с вами, не достойна разговоров с высшим обществом и драгоценных побрякушек, но каждый человек достоин правды. Это слова Богини, Ваше Величество. Кто может быть превыше неё?