Вопль был кошмарным даже для меня самой. Я так дёрнулась, что долбанулась затылком о стену, и перед глазами потемнело. Но жадные руки уже сгребли меня, прижали к себе, стиснули с грубой нежностью. Теперь я не хотела кусаться. Я рыдала, хотя и не понимала, как это делаю. Не зверь, но и не человек. Никто. Нигде. И непонятно, зачем.
– Я с тобой, Тэа. Я тебя не брошу.
Гнев мой иссяк, и стало холодно. Мужчина тотчас стянул одеяло в постели и укутал меня, не отпуская с рук.
– Вот так. Отдыхай. Нет, я тебя не отпущу. Ты и так уже вся в шрамах.
Я отчаянно таращила на него глаза, боясь даже моргнуть. По голове как будто кувалдой били.
– Закрой глаза. Вот увидишь, станет легче.
Мне было страшно, всё перепуталось внутри. Я издала тихий стон, и мужчина положил ладонь мне на лоб.
– Ну же, волнушка, расслабься. Поспи. Я буду рядом.
Я ощущала, как напряжено его тело, как прочны оковы его рук. Пусть он старался обнимать меня мягко, а получалось так, словно мы оба сидели на краю обрыва. Сосредоточившись на звуке его дыхания, я всё-таки опустила веки, погружаясь в липкую дрёму новой реальности.
– Ну что, мой маленький горностайчик? Снова будешь кусаться?
Я отвернулась. Мне и правда хотелось его цапнуть. Всё, что было до превращения, казалось лишь выдуманным сном, пусть настоящее и дарило осторожную надежду.
– Я знаю, что тебе больно, и ты, скорее всего, не понимаешь моих слов, но, Тэа, я всё равно буду рядом.
Мне хотелось попробовать что-то сказать, но было страшно услышать свой голос. Мгновениями даже казалось, что я по-прежнему зверёк с палёной шестью и сломанным хвостом, но стоило сжать пальцы, как это ощущение пропадало.
– Ты хочешь есть, – уверенно сказал Вэйл. – Вот. Должно пахнуть приятно.
Я уткнулась лицом в подушку. Пахло заманчиво, и у меня гудел живот, но принимать от него заботу гордость не позволяла. Прежде доброты вспомнилась вся ненависть, что скопилась после нашего расставания, все колкости, что он говорил. К тому же Вэйл пришёл слишком поздно. Он спас моё тело, но не успел оградить душу от адских мучений. Именно их я вспоминала каждую минуту, а вовсе не его поцелуи и объятья, повторения которых, как мне казалось, не хотела. А ещё сквозь путаницу чувств пробивалась жалость: на лице и теле Вэйла были свежие незажившие раны, полученные им в битве с колдуном.
– Ну же, погляди сюда! Правда вкусно, вот.
Он съел немного каши, но я не пошевелилась.
– Прошу тебя, не упрямься. Хотя бы попробуй… Ну, хочешь, я тебе варёного мяса дам? Только есть нужно не с пола.
Вэйл попытался приблизиться, и я вскрикнула. Сама не знаю, как получился такой странный звук: низкий, гортанный, какой-то птичий.
– Ладно, – поднял руку мужчина, – я вернусь на своё место. Но если ты будешь голодать – раны не заживут. К тому же ты очень сильно похудела.
Тут уж я не выдержала, ведь он говорил об этом так спокойно.
– Как… ты… можешь?! – Слёзы хлынули на подушку. – Где… ты… был?! Я… сказала… не… не… возвращаться! Ты… меня… обидел! Не надо было приходить! – Я размазала по щекам солёные потоки. – Ты пришёл… слишком… поздно. Не хочу тебя видеть! Оставь меня!.. Не нужна мне эта чёртова каша!
Я выхватила тарелку из его руки и со всей дури швырнула её о стену.
– Волнушка… – выдохнул он и сгрёб меня в охапку.
Взвыв, я рванулась на свободу, но он не отпустил. Вэйл принялся гладить меня по голове и баюкать, а я шмыгала носом, и била его, и злилась, и хотела вывалить ему всё, что за это время накопила.
– Я не волнушка… тебе! И не надо… жалеть! Ты… сказал… что будешь… мне… другом! а сам!.. ты клялся… ты обещал… И, если не муж, так не трогай меня больше никогда!!!
– Прошу тебя, не трать силы.
– Ни о чём не проси больше, гад!
– Ладно, горностайчик. Я требую, чтобы ты успокоилась.
Он положил мои руки к себе на грудь и крепко прижал одной широкой ладонью.
– За то, что позволил ему совершить с тобой подобное, я никогда не прошу себя. Но, может быть, узнав обо мне правду,тысможешь меня простить?
– Ты женат? – выпалила я.
– Нет, девочка моя. И никогда не был. Едва узнал о том, что ты пропала – я отправился на поиски. Нет у меня иной возлюбленной, кроме тебя.
Я уставилась на него круглыми глазами. В носу уже щипало, и слёзы делали лицо Вэйла похожим на отражение в воде.
– Но мы простились… поругались… ты сказал, что никогда…
– Это был не я, Тэа. Прошу, поешь, а я расскажу тебе о том, о чём клялся молчать.
Я беспомощно поглядела на пятно из каши.
– Прости... Нет, не хочу просить прощения! – Я крепко сжала пальцы. – Я разозлилась, и до сих пор зла!