- Я и не боюсь, - Поля торопливо влетела на мостки.
- Ничего сложного здесь нет. Главное эмоции, техника вторична.
«О, учителя включил. Сейчас полчаса будет рассказывать как надо».
- Лекцию читать не буду, давай сразу к делу, - как будто прочитал ее мысли парень. - Подходишь ко мне, кладешь руки на плечи и нежно смотришь в глаза. Давай. Поля, ты не кладешь, ты их в воздухе держишь над моими плечами, клади уже. Я не кусаюсь.
- А мне так иногда кажется, шучу - шучу. Дальше что?
- Нежно смотришь мне в глаза.
- А улыбаться можно?
- Можно, только ты сейчас не улыбаешься, а хихикаешь. Можно по серьезней? Поль, ну хватит ржать. Что я смешного сказал?
- Ничего, Санечка. Все, я просто улыбаюсь.
- Лучше не надо улыбаться. Давай еще раз. Подходишь...
- Кладу руки на плечи, нежно улыб... то есть просто смотрю в глаза. Правильно?
- Правильно, только давай молча. Хорошо. Теперь тыльной стороной ладони проводишь по моей щеке.
- Ай, - Полина отдернула руку, - Саня, ты же не бритый, колешься как еж.
- Ну, извини, я же не готовился. Хочешь - не проводи.
- Ладно, для дела потерплю.
- А теперь коснись губами его губ.
- Его это кого?
- Моих.
- А.
Полина понимала, что разыгрывает дурочку, но по-другому унять волнение никак не получалось. Она привстала на цыпочки и неловко коснулась обветренных мужских губ. От чего-то сразу закружилась голова.
- А теперь он, если не чурбан, должен тебя обнять, - Саня бережно приобнял Полину. - Если парень приличный, то держит тебя как я сейчас за талию, если нахал какой - то пониже, ну сама поняла где. Такому только одного надо, гони его взашей... Ну, и поцелуй.
Губы опять робко встретились. Наступила тишина, казалось, даже лягушки перестали квакать, и только глупое сердце громко билось в тисках грудной клетки. Для простого урока поцелуй, пожалуй, затянулся, а может так и надо.
- Вот как-то так, - перевел дыхание учитель. - И это главный тест. Если тебе кавалер не нравится, то такой поцелуй кажется противным, мокрым, даже мерзким. А если ты к парню неровно дышишь, то все очень даже наоборот... Тебе сейчас со мной как было?
Голубые глаза ловили убегающий взгляд девушки.
- Давай повторим, а то я напутаю что-нибудь, - ушла от ответа Полина. - Я буду делать, а ты не подсказывай.
Сумерки быстро затягивали реку. Брошенный в траву котелок чернел неясным пятном. Поля отошла подальше и медленно пошла к Сане. «Сейчас поцелует, и надо ехидно сказать... Блин, да это надо было еще в первый раз говорить. Да как ему такое скажешь, он вон на полном серьезе старается - учит? Уходить отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше. И зачем меня вообще сюда понесло? Дура!» Ругая себя, Поля медленно положила руки на плечи учителю. Они опять стали целоваться. Девушка почувствовала, что объятья стали крепче, а чужие губы настойчивее. «Уходить, уходить», - нудно твердил внутренний голос, упорно не замечая, что девичьи руки нежно обнимают парня за шею.
- Ох, ну я пойду. Все ведь получилось? - Поля попыталась разжать Санькины объятья.
- Подожди, еще надо разок... Можно еще лучше. Надо еще раз.
- Куда ж лучше? Чего не хватает? - Полина, наконец, вырвалась.
- Страсти.
- Чего?
- Страсти, - совсем тихо повторил Саня.
- А Лера со страстью целуется? - вылетело с обидой.
- Откуда я знаю, как Лера целуется?
- Врешь ты все, вы вчера за этим в палатку ходили, - Полина развернулась уходить.
- Если бы мы там целовались, я бы так быстро не вернулся, и ты бы самогонки наглоталась.
- Я не собиралась пить!
- Конечно, уже ко рту подносила, из рук стакан выбивал. А так нет, не собиралась.
- Целоваться давай со страстью, - Полина повернула назад и порывисто полетела к опешившему напарнику. От ее решительности Санька сделал шаг назад и чуть не упал с мостков. «Страсти тебе? Будет тебе страсть!», и она цапнула его за нижнюю губу. Не сильно, конечно, но чтобы почувствовал.
- Ау! - парень прикрыл рот.
- Страстно? - хихикнула Поля.
«Ну, все. Сейчас он меня в воду скинет. И взгляд у него как тогда на речке. Ой, мамочки!»
- Ох, Принцесса. Что ж ты со мной делаешь? - парень притянул ее к себе и начал жарко целовать. Руки с талии перешли туда, где всякие нахалы хватают. Потом правая опять побежала по спине, пытаясь расстегнуть застежку купальника.
- Сань, ты что делаешь?! - очнулась Полина, отталкивая ухажера.
Парень, тяжело дыша, молчал.
- Как там дальше меня учить не надо. Сама как-нибудь разберусь.
Сбежав с мостков, Поля повернула к лагерю. Он не побежал ее догонять. Не извинился. Ему все равно. Бабник! Сама виновата. Вела себя как... Что он теперь обо мне думает? Какой стыд!
Поля сделала большую петлю, чтобы обойти шумную компанию у костра, залезла в палатку и, забившись в угол, зарыдала.
- О, Санька идет! Наконец-то. Труженик котелка и сковородки, - раздались крики. - А Принцесса где?
- А что она не приходила? - опавшим голосом спросил Сашка.
- Так вы ведь вместе ушли котелок чистить.
- Почистили, она ушла, а я купаться остался.
- А мы-то думали, у вас там...
- Мелковата она еще для него!
Раздался смех.
- Поля-то где? - перебил взволнованный голос Сани.
- Да вон ее обувь у палатки стоит. Спит давно. Загонял девочку.
Дальше пошли шутки, смех, песни. Полина, от души наплакавшись, погрузилась в сон.
День шестой
Коварная это штука - любовь. Вот тебе сейчас совсем этого не надо, и объект не тот, с твоими радужными мечтами и рядом не стоял, а все равно тянет. И, что самое противное, поделать ничего нельзя. Пройдет, наверное, должно пройти, а если нет?
Из леса потянуло сыростью. Полина сильнее завернулась в спальник. Кто-то дергал ее за ногу. «Опять Саня, но ведь не наша очередь! Не буду вылезать».
- Поля. Поля! - услышала она жалобный голос Аллы.
Полина выглянула наружу.
- Что случилось?
- Всю ночь дождь шел. Дрова сырые. Женька спит как подстреленный, не добудишься. Как готовить? Даже не знаю, - всегда такую железобетонную Аллочку била паника. - Поля, давай его вместе разбудим. Я за одну ногу трясти буду, а ты за другую. Или может на него водички полить?
Полина вылезла из палатки, зябко поводя плечами, засунула ноги в мокрые сланцы.
- Может, сами костер разведем? Зачем нам этот Колокольчиков? Проку от него никакого.
- Да я уже пробовала и так, и сяк, ничего не получается. Бумага сырая не горит. Поля, что делать?! - в голосе Аллы сквозило отчаянье. - Вас все хвалят. Даже рис вчера горелый был, и то ничего не сказали, лопали. А нас задергали, все им не так. А если даже чая не будет, все - труба.
- Ладно, пошли Женька тормошить.
Из палатки доносился богатырский храп. Девчонки стали яростно трясти парня за ноги.
- Вставай, вставай. Подъем.
Внутри что-то невнятно забормотало. Тряска усилилась.
- Ай, мамочки!!!
Из темноты на девушек выплыло лицо вождя краснокожих, вставшего на тропу войны. Белые узоры щедро бежали по носу, щекам, лбу, и даже шее. В спутанных волосах красовалось гусиное перо. С закрытыми глазами броский макияж напоминал погребальную маску диких племен. Маска что-то пробуробила и исчезла в глубине палатки. Пробудить вождя не удалось.