— Какой ещё план?
— Мне нужна тёмная магия, и вы отдадите её мне.
Наступила тишина, затем отец медленно проговорил:
— Какая ирония. В академии вы преследовали Кэрхильд, называя её тёмной ведьмой. А теперь, спустя много лет, хотите превратиться в то же самое? Повелевать демонами и наводить страх и ужас на людей, драконов и фей?
— С годами начинаешь многое видеть в ином свете, — пожала плечами Скейда, засучила рукава и, взяв блеснувший при белом освещении комнаты нож, принялась нарезать свою траву. — Вам ли не знать. Приятный запах, не правда ли?
— Отвратительный.
— Это обезболь-травка, — ведьма зажгла в очаге дрова, наполнила котелок водой и поставила его на огонь. — Сделаю настой. Вдруг понадобится. Ритуал, который мы с вами проведём, неприятный и болезненный, вы же знаете, Дааль.
Я видела, как напрягся отец.
— Не знаю, о чём вы говорите, Скейда. Единственный ритуал, с помощью которого можно отдать часть своей тёмной магии, это ритуал крови. И я уже давным-давно провёл его, чтобы породниться с Роникой. Других способов не существует…
— Лжёте, — процедила ведьма, приближаясь к нему с тем самым ножом, которым только что резала траву. Я заметила, что Скейда вытерла лезвие, и оно блестело, будто заново наточенное. — Всё вы знаете. Это очень древний ритуал, и его проводят на пике силы или близко к нему. Через пять лет вам будет триста, а значит, время подходящее. Мало кто из драконов с тёмным даром доживал до этого возраста.
— Послушайте, Скейда…
Ведьма схватила моего отца за волосы и приставила нож к его горлу.
— Это вам придётся меня выслушать, Дааль. Итак, подготовка к ритуалу занимает три часа, а сам он — ещё три. Всего шесть. Священная цифра для тех, кто чтит имя Тёмного Хранителя, не правда ли? И недаром мой снейфнег — шестигранник.
Ответа не последовало.
— Я много чего знаю об этом ритуале, — продолжала Скейда. — Но мне нужно ваше согласие. Дадите его? Если я пообещаю не убивать вас потом?
Снова воцарилась тишина. Я увидела, как Скейда отвела нож от горла своего пленника.
— Нет, — тихо, но твёрдо отозвался он. — Выпустить в мир сумасшедшую тёмную ведьму, которая наделает много бед? Ни в коем случае.
— А если оставлю в живых не только вас, но и тех, кто вам дорог? — Скейда медленно отступила от него, поигрывая ножом.
— Я всё равно вам не верю, — отец смотрел на неё, сузив глаза. — А мои дочери и Ярвенн сумеют выбраться самостоятельно, не беспокойтесь. И ещё устроят вам…
Он не договорил. Скейда вновь ударила его по лицу и расхохоталась, словно безумная.
— Выберутся они самостоятельно, как же! Даже если б могли… даже если б могли, — повторила она, растянув губы в улыбке, — на пути у них оказалось бы столько всего интересного… Они умирали бы долго и мучительно. Но не станем отвлекаться. Вы, конечно, правы, Дааль! Я не отпустила бы никого из вас.
— Тогда… как вы рассчитываете… уговорить меня… отдать вам тёмную магию? — отец с явным трудом сдерживал злость. Я видела, как он бессильно сжал кулаки. Ах, если б можно было одним огненным лезвием уложить ведьму на месте! Сейчас я только об этом и мечтала.
— Очень просто, — Скейда вмиг перестала веселиться. — Уговаривать я вас не стану. Всё гораздо проще. Раз вы не соглашаетесь, то я заберу ваши красивые синие глаза, которые так любит королева фей.
— Что? — впервые за весь разговор голос отца дрогнул. И я с ужасающей ясностью поняла, что Скейда действительно на такое способна.
— Даже если вас всех чудесным образом спасут, вы, Дааль, останетесь слепым. Навсегда. Ведь даже зелёные драконы Вайридерис — целители, но не боги. Глаза они вам не подарят. Вы никогда не сможете больше летать и создавать изобретения. Не увидите красок новой весны. Не посмотрите на тех, кого любите. Вы будете жить в тоске и вечном мраке…
— Нет, нет. Стойте. Вы с ума сошли! — отчаянно запротестовал отец, когда Скейда вновь схватила его за волосы и поднесла лезвие ножа к правому глазу.
— Один, — с дикой улыбкой прошептала она, — а затем и второй. Вы хорошо разбираетесь в чужих душах, Дааль, и наверняка понимаете, что я сделаю это без колебаний?
— Пожалуйста, не надо! — взмолился отец. — Уберите нож! Ну, хорошо, если вам так нужен этот демонов ритуал, я на него согла… А-а-а!
Он закричал от ужаса, и я оцепенела, когда Скейда противно рассмеялась:
— Я всего лишь царапнула вам кожу на веке, Дааль. Выпустила лёгкую капельку крови. Продолжать не буду, раз вы, наконец, образумились. Теперь поклянитесь на крови рода Хэг, что согласны на ритуал с отдачей тёмной магии!
— Клянусь, — чуть слышно произнёс отец. — Что угодно, но, ради всего святого, не трогайте мои глаза!
— Отлично. Видите, как легко мы решили этот вопрос, — пропела Скейда ликующим голоском. — А то, знаете, на глазах я бы не остановилась. Забрала бы у вас ещё что-нибудь ценное…
И опять этот мерзкий смешок. Сделав шаг назад, Скейда обернулась и посмотрела, казалось, прямо на меня.
— Надеюсь, что в следующий раз мы сможем показать вашей милой доченьке тёмный ритуал!
Я задохнулась, глядя, как ведьма весело машет мне рукой. Подхватила тарелку и, вскочив на ноги, со всей силы запустила в стену. Фарфор брызнул осколками во все стороны.
— Ненавижу! Ненавижу! Проклятая тварь! — завопила я… и услышала торопливые шаги в коридоре.
А затем ключик — или другой предмет, очень похожий на него, — повернулся в замочной скважине.
XIV
Молнией сверкнуло воспоминание: Ярвенн держит в руке медную монетку, спрашивая, что это такое, у Своенравной Сокровищницы. И та отвечает, хихикнув: «Ой-ой-ой, это ужасно хитрая вещица! Скрытый артефакт! Монетку нужно потереть трижды, и она превратится в ключ от всех дверей!»
Я отчётливо помнила, как Ярвенн открыл ключом первую попавшуюся дверь во дворце Краснобородого Феки. Обнаружил пустую комнату, где пыли было, наверное, по колено, и ничего интересного. А когда мы ушли оттуда, я и думать забыла о монетке, а значит, и о ключе…
— Яр! — Содрогаясь от рыданий, я бросилась ему на шею.
— Спокойно, спокойно, моя принцесса, моя Риа, — он бормотал слова утешения, обнимал, гладил, исступленно целовал меня, как и я его. И, наверное, мы б ещё долго не отпускали друг друга, если бы не «кхе-кхе!», донёсшееся из коридора.
Я выглянула из-за широкого плеча Яра. И увидела сестру.
— Келли! Келли, милая, с тобой всё хорошо!
Теперь я кинулась обниматься с ней, пока за нами, смущённо переминаясь с ноги на ногу, наблюдал Рэйб. К нему прижалась бледная, но целая и невредимая Ави. Я улыбнулась детям и снова повернулась к Яру:
— Как хорошо! Ты сумел открыть все двери! А как же вышло, что Скейда не забрала у тебя эту монетку? Она же обыскивала нас всех, я знаю, потому что она специально оставила тарелку для моего яблока! Хотела поиздеваться надо мной!
Нагнувшись, я подобрала красный сморщенный плод, от которого осталось совсем немного. Ещё раз покрутить его — и, вероятно, показав нам третью картинку, яблочко рассыплется в прах.
Ярвенн окинул взглядом фарфоровые осколки на полу.
— Ведьма-то, может, и обыскивала меня. Но как бы она поняла, что одна из монет в моём кошеле — это скрытый артефакт? Своенравная Сокровищница говорила, что монету-ключ Феки принёс лет десять тому назад, и знать о ней Скейда не могла. А чтобы распознавать скрытые артефакты, требуется особое умение. Такое, как у твоего отца.
Я мигом помрачнела.
— Ничего, теперь Скейда обзаведётся таким умением. Вместе с тёмной магией!
— Постой, как это? Почему? — Взволнованная Келли шагнула ближе.
Я рассказала им обо всём, что увидела в той комнате. Ярвенн молча хмурился, всем своим видом выражая желание разорвать Скейду на части, а на светлых ресницах Келли заблестели гневные слёзы.
— Дайте мне только добраться до этой мерзавки, — выплюнула сестра, и прямо из пола выросли, извиваясь, колючие шипастые растения, — и я покажу ей, что такое магия фей!