— Болит еще рука?
— Под гипсом не болит! — ответил за меня Мальгерчик. — Я знаю, у меня когда-то нога была…
— А сейчас ее нет? — усмехнулась Ирка.
— Ну, в гипсе была, ясное дело, — поправился Мальгерчик. — Год или два назад.
— У меня нет гипса, — прервал я его. — Это эластичный бинт.
— Значит, должна болеть! — сказала Ирка.
— Как это вообще случилось? — сразу принялся за расследование Мальгерчик. — Ты вел шайбу к воротам, да? И вдруг шайба пошла вбок, а ты пропахал лицом по льду. Тебя кто-то толкнул?
— Откуда я знаю? Может, и толкнул…
— Как это толкнул? — удивилась Ирка. — Кто?
— Да разве так важно кто? Я вот, например, в судьи не гожусь, — пустился в разглагольствования Мальгерчик, — слишком я нервный для этого. Попался бы мне такой тип в руки…
Я не стал слушать, что сделал бы Мальгерчик, я смотрел на Ирку и думал, как все-таки глупо устроен человек. Сколько я мучился, не зная, как с ней заговорить, а сегодня — пожалуйста — говорим как ни в чем не бывало. И она даже интересуется, что у меня с рукой…
— …именно так я бы и сделал, такой я человек, — заключил Мальгерчик.
И я так и не узнал, что же он за человек, этот Мальгерчик. Впрочем, кому он все это рассказывал — неизвестно: Ирка уже тоже его не слушала.
Предположение Мальгерчика, что меня толкнули, озадачило меня. И хоть, по правде говоря, не так уж это было и важно, но я никак не мог отвязаться от этой мысли. Если меня в самом деле толкнули, кто это мог сделать? Я стал припоминать, что происходило на поле, когда я упал…
Мальгерчик, как бы разгадав мои мысли, шепнул мне:
— Нет, это не Левандовский. Он в это время как раз около наших ворот ошивался. Я ведь его опекал. Как мы и договорились. Это уж потом, когда ты ушел с поля, я на него плюнул…
Тут Вальчак, которая стояла возле окна рядом с нашей партой, как-то странно посмотрела на меня и говорит:
— Смотрите, раненый пришел… Ты что, теперь здесь сидеть будешь?
— Допустим. А тебе-то что?
— Ничего! Мне-то все равно. Сиди хоть на шкафу!.. — рассмеялась она, как будто было отчего. — Сиди, пожалуйста… Вчера, правда, Левандовский сказал, что он здесь сидеть хочет. Поближе к Принцессе.
Ирка снова повернулась к нам.
— К кому поближе? — спросила она.
Мы с Мальгерчиком переглянулись: значит, она не знает, как ее в классе называют!
— Сиди, — буркнул мне Мальгерчик. — Парта моя, я здесь распоряжаюсь!
В это время ни к селу ни к городу в разговор влезла Сковроньская. Вечно ей нужно свое слово вставить.
— Не притворяйся, Ирка, будто ты не знаешь, рядом с кем Вальдек сидеть хочет! Вы ведь, кажется, вчера вместе в театре были…
— В каком это еще театре? — удивился я.
— Весь класс вчера в театре был, — объяснил мне Мальгерчик. — Нас на автобусе возили. Жаль, ты не смог.
— «Весь класс, весь класс»! — передразнила его Сковроньская. — Но Ирка-то сидела рядом с Левандовским, скажешь, не так?
— А я сидел рядом с колонной! — попытался сострить Мальгерчик.
Ирка почти со страхом вслушивалась в разговор, поглядывая то на Сковроньскую, то на Мальгерчика, то на Вальчак, которая теперь уселась на подоконник и, раскачивая ногами почти у нас под носом, продолжала:
— Ой, умора! Принцесса ничего не понимает…
— Не пачкай стену, ты, новоявленная Брижитт Бардо! — рявкнул на нее Мальгерчик. — Кому говорю? — переспросил он, и Вальчак перестала махать ногами, но Мальгерчик все равно стащил ее с подоконника.
— Хам… — огрызнулась она и показала Мальгерчику язык.
Я думал, на этом все и кончится и Ирку оставят в покое. Но не тут-то было. Сковроньская со сладкой улыбкой обратилась прямо к Ирке:
— Жалко, ты не слышала, что сказал вчера Вальдек после спектакля: пусть, говорит, она строит из себя кого угодно, я ее все равно раскушу…
— Девочки, чего вы от меня хотите?.. — начала было Ирка и замолчала, глядя на нас с Мальгерчиком, будто мы могли ей чем-то помочь.
Я взорвался:
— Кого это он раскусит, интересно? Я что-то не понимаю, кого это он собирается раскусить? Несешь, Сковроньская, бред какой-то…
— Да что ты их слушаешь!.. — махнул рукой Мальгерчик. — Они же дуры несусветные!
Сковроньская обиделась, но Вальчак так просто из себя не выведешь. Она спокойно продолжала:
— Как это кого? Ты что, в самом деле не знаешь, кого Левандовский раскусить собирается? Принцессу, разумеется!
— Не впутывайся ты в их бабские дела! Добром советую, — буркнул Мальгерчик и, вдруг вспомнив о еде, принялся за очередной бутерброд. Потом, уже с набитым ртом, обратился к Вальчак: — А ты, видно, совсем рехнулась! От тебя только и слышно: «Левандовский, Левандовский…»