— Насколько я могу судить, ему там совсем не плохо, — возразил Лотар.
— Только это меня и утешает. — Старик взял руку племянника и слабо пожал. — Будь добр к нему, мальчик, когда станешь хозяином. — Он помедлил немного и добавил: — И еще прошу тебя никогда не забывать, что Катарина принесла мне в жертву свою жизнь.
— Об этом еще рано говорить, — ответил тронутый доверием молодой человек. — Надеюсь, времена, когда все здесь буду решать я, наступят еще не скоро.
— Не приведи Господь, чтобы это затянулось. Кристина, подойдите же ко мне. — Он указал на кресло рядом со своей каталкой. — Скажите, вы действительно любите Лотара так, что сможете вместе с ним пережить самые трудные времена?
— Я люблю его, — тихо и просто ответила Кристина и зарделась.
— Мы оба очень любим друг друга, — добавил Лотар, хотя еще час назад не осмелился бы произнести такое в присутствии дяди.
— Тогда обсудите детали предстоящего торжества с Катариной и нашим управляющим герром Лойтером. Передайте им: я настаиваю на том, чтобы обручение состоялось как можно скорее и было отпраздновано со всей возможной пышностью.
— Позвольте нам откланяться? — спросил Лотар, нарушая этикет, согласно которому только сам князь мог закончить аудиенцию.
— Да, разумеется. Благодарю за визит.
Оставшись один, Карл фон Арнемлинг прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла-каталки и какое-то время наслаждался покоем. Однако перед его мысленным взором все еще стояла юная Кристина с бледным от волнения лицом.
Кажется, совсем недавно я был таким же юным, как они, вздохнул князь, и оказался в этих местах потому, что врач посоветовал лечить легкие не на дорогом курорте, а тяжелым крестьянским трудом.
Карл и сейчас отчетливо помнил картину, которая открылась ему много лет назад у горного ручья. Юная Катарина в одиночестве сидит на берегу заводи в полинявшем купальном костюме и задумчиво смотрит на ступни ног, шевеля пальцами в холодной воде. Она не видела, что за ней наблюдают из чащи леса.
Карл с улыбкой смотрел, как девушка нырнула и поплыла, как попыталась поймать форель и резвилась в холодной воде, будто лесная нимфа, дитя природы, а потом вскарабкалась на берег по ступенькам, вырубленным в плотной почве. Когда она отряхнулась, словно собака, вымокшая под дождем, он не выдержал и засмеялся. Девушка оглянулась на его смех, но ничуть не испугалась, лишь удивилась: чужие редко забредали сюда.
— Привет! — сказала она, кутаясь в халат, который когда-то, по-видимому, был ярко-голубым.
— Привет! — ответил он, удивляясь бархатному звучанию своего низкого голоса.
— Издалека прибыли? — спросила Катарина, туго завязывая пояс вокруг тонкой талии. Затем она стянула с головы купальную шапочку и тряхнула кудрями, которые рассыпались по плечам огненными змеями.
— Да, издалека. Можно сказать, потерпел кораблекрушение и теперь ищу работу.
Катарина сунула ноги в поношенные сандалии и помрачнела.
— Работу? Плохи ваши дела.
— Почему? Вон на горе замок, вид у него королевский. Может быть, там нужны люди?
Только потом Карл узнал, что Катарина могла простить человеку что угодно, но не потерпела бы насмешек над родовым гнездом.
— Я как раз туда иду, — сказала она. — Возможно, удача вам и улыбнется. Если у вас не очень высокие запросы, некоторое время вы там продержитесь, но состояние вряд ли сколотите.
— Допускаю, что вам покажется это странным, но деньги в настоящий момент для меня не самое главное, — улыбнулся Карл.
Девушка взглянула на него своими зелеными русалочьими глазами, и обоим показалось, что они знают друг друга давным-давно.
Катарина оказалась владелицей замка Арнемлинг, от которого сохранилось только название, все остальное требовало реконструкции и вложения денег. Денег у Катарины не было, и больше всего она боялась того момента, когда придется продать замок. Катарина понимала, что спасти Арнемлинг может только чудо, и ждала этого чуда, ждала и боролась за свое владение. Вернувшись с поля, она хваталась за тяжелые ведра с кормом для свиней, который готовила Магда, единственная служанка, оставшаяся в замке после смерти матери Катарины.